А потом стены замерцали и поплыли. И это был конец, потому что никакая защита не в силах сдержать «пламя возмездия» дольше пяти минут. Почему-то самые современные военные разработки в руки глобалисток попадают даже быстрее, чем на армейские полигоны…

Это очень страшно, когда падает с зависшего высоко в небе корабля «пламя возмездия». Когда лица людей вокруг искажает смертная мука, плавятся стены и воздух обжигает сильней огня. И знаешь — никто не выйдет отсюда живым. Кроме тебя.

Да за что же нам это, Господи?!

Удушливый сизый чад ест глаза. Беззвучно кричат гибнущие страшной смертью люди. Беззвучно плачет Валюша. Мертвая тишина. И как услышит тебя Господь, если сам себя не слышишь?!

Но ты все равно кричишь — сам себя не слышишь, но кричишь: хватит, хватит, хватит… сколько можно?! Зачем нам эта вечность, раз мы не можем ничего изменить, раз одно и то же из года в год, из века в век — для чего? Я знаю, Господи, Ты не слышишь — но ведь тогда, один-единственный раз, — услышал! Зачем? Неужели только для того, чтобы отгородить от других людей незримой стеной вековечной жизни?!

Или… для того, чтобы понял?..

Это глупо, снова чего-то требовать — и одного-то раза вышло много. Но почему-то сквозь опаляющее марево чудится горящая церковь в родной Ивановке, и плывут в небо сквозь ядовитый сизый чад Христос и Богородица, и стыдно, так стыдно… на что потрачены бесконечные годы?! И вместе с прогоревшими стенами пиццерии рушится твоя незримая стена. Сливаются воедино дарованная тебе смертная мука и счастливая улыбка Валюши — на длинный миг между жизнью и вечностью.