Сквозь неплотно зашторенное окно пробивается первый робкий луч рассвета и в руку удобно ложится длинный деревянный кол. Я двигаюсь быстрее, ещё быстрее, закусив до крови губу. Густые капли стекают к подбородку и капают на грудь, туда, где навсегда запечатлено клеймо рода Кейб. Пальцы Аморана с силой врезаются в кожу на бёдрах. Огненные волосы с шелестом ползут вверх, по змейкам локонов бегут красные искры. В широко открытых глазах человека отражается пожар. Ещё чуть-чуть! Ну, пожалуйста, солнце, погоди всего минуту, несколько секунд! Ещё!

В комнату вползает знакомая сила вампира. Чёрные нити, похожие на разветвлённые корни, проникают в мир, оплетают пространство и впиваются в мой ощетинившийся источник. Он горит так ярко холодным голубым светом, подстегиваемый возбуждением и близостью врага, что в реальном мире его свет просачивается сквозь кожу. На смятом покрывале движутся два тела, почти на грани. Кто мы? Человек, делящий жизнь с вампиром и маг, раздираемый внутренней борьбой двух сущностей. Не важно, всё не важно, лишь бы видеть любовь и желание в этих зелёных глазах. Адреналин подстегивает ощущения, делая их дикими, почти звериными и невыносимо сладкими. Резкий бешеный ритм сводит с ума и внизу живота бьётся свет. Цветок чистого наслаждения приоткрывает лепестки, обнажая сердцевину, предвещая взрыв. Ещё чуть-чуть, прошу! Рассвет, остановись!

Лицо Аморана теряет краски, становится прозрачным. За любимыми чертами уже просматривается жуткий оскал Гнека. На смену человеку в этот мир приходит вампир. Но до этого момента громкий стон успевает слететь с наших губ. Беснующаяся сила источника выплескивается в физический мир холодными потоками. Они закручиваются вокруг нас водоворотом, огибая кровать сияющим кольцом. И я кричу имя своего человека, которое вырвала в бою. Впервые Аморан уходил именно так, сжимая в объятьях свою женщину, на пике наслаждения. Я разомкнула переплетённые руки и отпустила любимого в небытие. Пусть последнее, что увидит Аморан, будут мои глаза, полные освободившегося наслаждения. Спасибо солнце за эти мгновения!

Время человека истекло, и острое древко с противным чавкающим звуком входит в серо-землистое тело вампира, зловоние бьёт в нос. К этому не привыкнуть и в глубине души поднимается волна жгучего, ядовитого гнева. Отрава бежит по венам, парализует мозг, сжимает душу. Я смотрю в лицо, утратившее черты мага и человека, смотрю и дрожу от злости всем телом. Страшные глаза, лишённые ресниц, остались закрытыми. Огромная пасть так и не выпустила смертоносного заклятия. Я ударила снова и на этот раз не отстранилась, наслаждаясь видом новой раны на теле врага. Адреналин бурлил в крови с возрастающей силой, принося странные мысли и желания. Пережитое возбуждение перерастало во что-то новое.

— Ненавижу, — прошипела я.

Верхняя губа вздрогнула, обнажая верхний ряд заострившихся зубов. Неожиданно твёрдая ладонь протянулась к распростёртому длинному телу и с кончиков пальцев показались острые когти. Только что я кричала в руках любимого мужчины, а сейчас сгорала от желания причинить боль, тому, кто забрал моего человека. Да, именно боль, много боли. Пусть вампир застыл в оцепенении, и неизвестно, чувствует ли он происходящее, мне безразлично. Я хочу выплеснуть ненависть, жажду стереть с лица мира эту зловонную мразь.

Тонкая плёнка крови покрывает руки, она стекает по изогнутым когтям и капает на морду вампира. Моя кровь — безотказное оружие против магов, даже для изменённого Проклятьем Гнека. Она въедается в тело концентрированной кислотой и раны не затянуть никаким исцелением, только временем или силой Проклятия при смене тел. Капля за каплей красный яд проникает в серую шишковатую плоть, искажая и без того мерзкие, ненавистные черты Гнека. По спальне плывёт запах горелой плоти. Этого мало, слишком мало, чтобы утолить ненависть, которая рвётся наружу и сводит с ума.

Не помня себя, я рассекаю грудь вампира острыми лезвиями когтей. С затаённым удовольствием наблюдаю, как лопается землистая кожа, и пальцы исчезают в холодной плоти. Мышцы поддаются напору и рвутся с хлюпающим звуком. Я сильна! Между моей ладонью и сердцем вампира лишь перегородка из рёбер. Сердце Гнека, какое оно на вид и что там внутри? В тонком мире мы вели свою битву, я и Проклятый маг, Гнек. Где-то там трепещет в плену душа Аморана.

Мысль, как пощёчина, вынудила оставить исполосованное тело вампира. Я перевела взгляд на свои руки. Мне кажется или они становятся тёмно-землистого цвета? Кожа покрывалась отвратительными наростами и складками. Когти почернели и удлинились. С головы до ног тело резко изменялось. Острые клыки царапали губы, но за миг и губы изменились. Рот вытянулся в твёрдую безгубую пасть. Челюсти приоткрылись, и сквозь них вырвался длинный синюшный язык. Слизь стекала с него тягучими липкими каплями.

Я смотрела на своё тело и видела чудовище, отвратительного урода, такого же, как лежащий рядом Гнек. В замутнённом сознании невыносимо громко кричали голоса. Они наперебой твердили об искажённой сущности. В памяти тут же всплыли брошенные в пылу ссоры слова Аморана и Аиреля.

— Чудовище! — твердили они.

— Монстр, — зло шептали, напевали гадкими незнакомыми голосами, кричали в самое ухо, так громко, что звенело в голове. — Ты такой же урод, кровожадный и холоднокровный. Тварь, чужая всем.