– Из тысячи марсиан ни один не поймет, о чем идет речь, - покачал головой Хопкинс.

– Какая разница?
– воскликнул Девере.
– Надо попробовать. Свою древнюю боевую песню они узнают и без слов. Она их расшевелит. Да и сама мелодия звучит победоносно. Не то что камерная: «Нет, нет...» Уверяю вас, боевая песня войдет в сознание каждого и вытеснит слезливую песенку отказа.

– Похоже, в этом что-то есть, - задумчиво произнес Хопкинс.
– Надо только добавить несколько энергичных, сильных призывов, например: «Человечество, к звездам!», или: «Найди свою звезду», или: «Самая медленная наша скорость - быстрее света». И все это на фоне твоей мелодии.

– По-моему, - сказал Колодни, - «la jour de gloire» означает «день славы». Мы можем использовать эту строчку в призыве «день славы настанет, когда мы полетим к звездам». Если часто употреблять сочетание «день славы», марсиане могут проголосовать положительно.

– Слишком уж все легко получается, - мрачно проворчал Хопкинс, - но ничего другого нам, похоже, не остается. Давайте попробуем.

Так началась великая предвыборная борьба мелодий. Во всех куполообразных постройках Марса, от Олимпии до Долины Морей и дальше, в районах кратеров, с одной стороны звучало «Нет, нет, тысячу раз нет.», а с другой - «Allons, enfants de la Patrie.»

Энергичный ритм боевой песни имел несомненный успех. Он заглушал робкую песенку отказа, и Хопкинс был вынужден признать, что положительный результат голосования, который еще недавно был абсолютно нереален, обрел пусть крохотный, но шанс.

– Проблема заключается в том, - произнес Хопкинс, - что наша песня ни к чему не призывает. Их песня, какой бы дурацкой она ни была, по крайней мере утверждает отказ «Нет. нет. нет!» А у нас просто мелодия. Да, она запоминается, ну и что? Кто из колонистов знает, что такое «La jour de gloire»?

Девере улыбнулся и сказал:

– Давайте подождем голосования. Мы ведь так решили?

Наконец наступил решающий день.

К концу дня голосования Хопкинс почти утратил дар речи. Результат уверенно приближался к девяноста процентам в пользу «да». Сомнений в исходе выборов уже не оставалось.

Колонисты Марса проголосовали за то, чтобы их планета использовалась для экспериментов, благодаря которым люди рано или поздно полетят к звездам.

Наконец Хопкинс произнес:

– Что произошло? В чем причина нашего успеха?

– В мелодии, - Девере расплылся в улыбке.
– Я все просчитал, но не хотел говорить, так как боялся, что информация попадет к нашим неприятелям. Не подумайте, что я не доверяю кому-либо из присутствующих, но я действительно допускал, что нашим противникам удастся нейтрализовать старую боевую песню.

– Объясни, наконец, в чем ее секрет?
– спросил Хопкинс.

– Она несла в себе потайной смысл. Колонисты забыли французский язык и не поняли значения слов, но они наверняка знали название этой боевой песни. Оно звучало в их сознании каждый раз, когда они слышали или сами напевали мелодию.

– Ну и что?

– А то, - улыбнулся Девере, - что название песни звучит как «Марс сказал да!»

Планета Локмания, на которой обитали разумные существа, напоминающие по виду крупных вомбатов, приняла американское законодательство, и Конфедерация Земли получила Фердинанду Фегхуту изучить ситуацию на месте.

Фегхут с любопытством наблюдал, как в зал суда ввели семейную пару, обвиняемую в нарушении общественного порядка. На религиозной церемонии, в ходе которой прихожанам полагалось в течении двадцати минут хранить молчание и сосредоточиться на своих пороках, представляя, как они растворяются и исчезают, женщина неожиданно поднялась с корточек и о чем-то заговорила. Один из присутствующих сделал ей замечание, и муж этой женщины изо всех сил его толкнул.

Судьи торжественно выслушали суть дела, оштрафовали женщину на один серебряный доллар, а мужчину - на золотую монету достоинством в двадцать долларов.

Следом за ними в помещение суда ввели семнадцать мужчин и женщин. Это были зачинщики беспорядков, в ходе которых толпа разнесла супермаркет, протестуя против низкого качества мяса. Восьмерым служащим супермаркета были нанесены различной степени тяжести синяки и порезы.

Судьи вновь торжественно выслушали суть дела и приговорили семнадцать человек к наказанию неряшливым видом: два дня не бриться.

Впоследствии Фегхут сказал, обращаясь к представитель суда:

– Я согласен с тем, как вы поступили в отношении мужчины и женщины, которые нарушили общественный порядок.