Прислуги не было видно. Змей помог мне снять шубу и сам повесил ее в шкаф. Андрей мрачно курил, не сделав попытки поприветствовать гостей как следует, просто впустил в дом, закрыл дверь и ждал, когда мы разденемся. Я апатично ожидала, когда нас пригласят пройти.

Вопреки моему предположению, нас повели не в гостиную, а кабинет. Змей вполголоса спросил что-то у Андрея и тот кивнул. Я поднялась по лестнице, обратив внимание на странную тишину в доме. Не работал телевизор, не шумела бытовая техника, с кухни не несло вкусными запахами. Атмосфера в доме была какой-то затхлой, с примесью сигаретного дыма и сырости. Невольно поежившись, я вспомнила о своем домике в Леваллуа Перре, где по ночам мучилась от бессонницы.

В кабинете на диване сидели растрепанная Инга, в джинсах и черной майке и Тамара, безукоризненно накрашенная, с гладким узлом волос, словно собираясь принять гостей, и только лицо, бледное, с резкими мазками румян, показывало, насколько та взволнована. Напротив, на стуле, держа спину ровно, словно солдат, сидела Марина, плотно сжав губы. На входящих троица посмотрела с одинаковым испугом. Андрей сел за стол, Змей взял стул и устроился напротив Марины. Мне не хотелось садиться рядом с Ингой и Тамарой, потому я отошла в угол, усевшись на нелепый оранжевый пуфик, совершенно не вписывающийся в интерьер.

– Ну, что, начнем, помолясь, – осклабился Змей и даже руки потер, словно его ожидало нечто приятное. Лично я к его монологам уже привыкла, потому не отреагировала. Андрей нахмурился, а Инга и Тамара переглянулись с каким-то странным видом. Марина съежилась, однако ее глаза засверкали от сдерживаемой ярости.

– Ей обязательно тут быть? – истерично спросила Тамара, ткнув пальцем в мою сторону.

– Обязательно, – отрубил Змей.

– Мама, перестань, – холодно сказала Инга. – Раз уж Герман привел Алису, значит, она тут нужна.

– Знаю я, для чего она ему нужна, – вполголоса фыркнула Тамара, но, поскольку ее никто не поддержал, замолчала, откинувшись на спинку дивана.

– Собственно, думаю, послушать нам надо вот эту мадемуазель, – сказал Змей, махнув подбородком в сторону Марины. – Давайте, голуба, облегчите душу.

Марина презрительно скривила губы, но не ответила. Змей укоризненно покачал головой.

– Не хочешь? Ну, тогда я скажу. История, надо сказать, проста, как мир.

Змей выдержал театральную паузу, достал сигарету, закурил и выпустил дымное облако. Никто не проронил ни слова. Инга подалась вперед, боясь пропустить самое интересное. Тамара застыла, и только пальцы, отбивавшие на подлокотнике барабанную дробь, выдавали ее волнение. Андрей загасил свою сигарету и тут же закурил следующую. Я тоже не двигалась, хотя сидеть было неудобно.

– В одном доме, в богатой семье работали два человека, – негромко начал Змей. – Еще нестарый мужчина и женщина в самом соку. Мужчина ухаживал за больной девочкой, женщина трудилась горничной, пылюку смахивала, да полы драила. И вот случилась между ними неожиданная любовь. Да такая любовь, что они даже пожениться надумали.

Марина отвернулась, в ее глазах блеснула слезинка, но вряд ли от страдания, скорее от злости. Больше никто не пошевелился, только Инга тихо ойкнула.

– До брака дело так и не дошло, – продолжил Змей. – Ромео оказался ветреным и скоро переключился на другую: молодую, интересную и богатую. Вступил с ней в связь. Да еще так нагло, буквально на глазах у бывшей невесты. Та, конечно, долго не верила, тем более, что Ромео все отрицал. А потом тайное стало явным. И тогда Джульетта совершенно сбрендила. Поначалу устроила неверному скандал, а потом, когда тот отказался возвращаться, решила свести счеты с жизнью, так ведь, Марина?

Она не ответила. Змей соскочил с места и одним ловким движением задрал той рукав. Со своего места я отчетливо увидела несколько неровных шрамов, багрово-синих, еще не успевших побелеть и как следует зарубцеваться.

– Что ты сказала хозяевам? – осведомился Змей. – Порезалась, когда брилась?

– Она сказала, что поранилась в столовой, – медленно сказал Андрей. – Помню, мы вернулись, нашли ванную в крови, а потом Марина позвонила и сообщила, что в больнице, случайно поранила руку. Через пару дней еще позвонила, сообщив что травма серьезная и пошло заражение крови. Ее долго не было. Мы даже увольнять хотели, но как-то неудобно стало, все-таки человек у нас работал…

– Раны-то, собственно, были пустяковыми, – мирно сообщил Змей. – Чтобы от вскрытых вен скончаться, надо как минимум в воде полежать, иначе кровь свернется. И отсутствовала Марина по другой причине. Она действительно была в больнице, но… несколько иного профиля. Ромео нажал на кое-какие кнопки и пристроил бывшую в клинику неврозов. Там она пролежала полтора месяца, и вернулась на работу с новыми силами, незадолго до новогодних праздников.

Марина зло посмотрела на Андрея. Ее глаза сверкали, как два уголька. А я вдруг почувствовала странное сродство с этой женщиной. Сейчас, сидя под острыми как клинки, взглядами, она пыталась защищаться, как защищалась я, одна против всего света, без всякой надежды, что ей поверят.

– А тем временем Ромео со своей новой пассией совсем распоясались. Пользовались любым удобным случаем, чтобы уединиться, и даже особенно не скрывались. Не так ли, Инга?

Инга покраснела и потупилась. Тамара метнула на дочь гневный взгляд. Андрей даже бровью не повел.

– Марине такое положение дел не понравилось. Она стала требовать от Льва отстать от Инги, грозила разоблачением, но тот отступаться не захотел. Да и какой смысл? Зачем ему горничная, если можно под шумок устроить свою жизнь с богатой наследницей, которая из рук у него ела. Вот только Лева был не самым хорошим врачом. Марину он в клинику пристроил, а поинтересоваться диагнозом не пожелал. А зря. Я вот с доктором побеседовал и тот сообщил: у пациентки Марины Яковлевны Поликарповой наблюдалась депрессия на почве личной драмы, осложненная навязчивой идеей. Доктор вообще много чего сказал. Куча терминов и все такое, только я не спец в психиатрии. Но общую суть все-таки уловил. Вернувшаяся из дурки Марина совершенно не вылечилась, наоборот, озлобилась и захотела отомстить.