Однако мои суетные мысли вскоре испарились, так как неожиданно для себя я сделала странное открытие. Я как раз намеревалась повесить костюм в шкаф, когда случайно провела рукой по шву. Он был мокрым.

Мысли у меня в голове путались. Не принес ли Брайан мне этот костюм специально, чтобы еще раз дать понять, что в замке есть спортивный костюм, по цвету очень напоминающий тот, в котором выходила на прогулку Дениз? Но с другой стороны — это могло бы подождать и до утра... В любом случае — кто же надевал его недавно?

Только в конце следующей недели у меня появилась возможность обновить принесенный Брайаном костюм, поскольку мне было предложено принять участие в очередной лыжной вылазке. Я задавалась вопросом, кто мог быть инициатором этого похода. Наверно — Поль.

Вначале меня возмутило, что от меня требуют повторения столь неприятного эксперимента. Когда в глубине души я проклинала всех за бессердечие, Фарамон, улыбаясь, заметил:

— В случившемся вы должны винить только себя, моя милая. Останься вы там, где должны были ожидать нас, вы бы ни за что не потерялись, — он усмехнулся. — Это как при верховой езде. Если упал с лошади — необходимо сразу же предпринять новую попытку. Или потом уже ни за что не хватит мужества взобраться на коня.

— У меня нет ни малейшего желания ни карабкаться на лошадь, ни надевать лыжи, — холодно бросила я.

Мое решение не могли бы поколебать ни просьбы Поля, ни взгляды Брайана. И только несчастное выражение лица Майкла настраивало меня на другой лад.

— Ты, наверное, боишься идти на лыжах, мама, — негромко сказал он. — Без тебя мне тоже не хотелось бы уходить. Если ты согласишься пойти, то я обещаю все время следить за тобой.

При этом он бросил на Фарамона испытующий взгляд.

— Мы все будем неотступно присматривать за твоей мамой, малыш, — заверил его Фарамон. — И будем надеяться, что нам не придется снова защищать ее от последствий собственной неосмотрительности.

В конечном итоге я решилась-таки принять участие в очередной лыжной вылазки — из-за Майкла. Ведь нельзя было допускать, чтобы мальчик оказался запертым в замке только потому, что его мать равнодушна к спорту. Я поклялась себе, что уж на сей-то раз как репей прицеплюсь к остальным и не отстану от них, как бы ни устала.

Когда на следующий день мы собрались в холле, я с огорчением констатировала, что Дениз вновь была в своем темно-красном лыжном костюме. Из этого следовало, что я значила для нее так мало, что она не считала даже необходимым продемонстрировать мне всю гамму имеющихся в ее распоряжении спортивных костюмов. А кроме того, благодаря практически одному цвету наших костюмов различие в наших фигурах становилось особенно заметным.

Прежде чем спуститься, я критически осмотрела себя в зеркало. Темно-коричневый цвет костюма придавал моей коже некий желтоватый оттенок, мои белокурые волосы смотрелись темнее, а голубые глаза казались совсем тусклыми. Так что в результате соседства с изящной красотой темной Дениз я производила впечатление какой-то серости и неуклюжести. И это при том, что размер наших костюмов разнился не более чем на единицу. Дениз была ваше меня не более чем на 3—4 сантиметра.

Когда я спустилась по лестнице вниз, Дениз хмуро поздоровалась со мною. Ее, по-видимому, не особенно радовало то обстоятельство, что пришлось вылезать из кровати намного раньше, чем обычно. На самом деле это Поль предложил подняться пораньше. «Чтобы не возвращаться в темноте, если мы случайно заблудимся», — настаивал он.

— Будем надеяться, на сей раз вы не задержите нас, — раздраженно бросила Дениз. Вот уж не думала, что вы решитесь снова идти с нами. Впрочем, надеюсь, это еще доступное нам удовольствие сегодня не будет испорчено, как в прошлый раз.

— Дениз! — сдерживаясь, одернул ее Брайан. — Леоноре никогда прежде не приходилось ходить на лыжах. Дай ей шанс научиться.

Ее зеленые глаза метали искры.

— Да что ты ее защищаешь! А о том, что и мне иногда нужно чуточку внимания, об этом ты никогда не думаешь.

— Прежде, если помнишь, я достаточно часто защищал тебя... — сказал он и внезапно замолчал.

— Теперь никто не вправе утверждать, что д'Эшогеты слишком горды для того, чтобы публично ворошить грязное белье, — выразительно заметил Фарамон.

Лицо Брайана стало темно-красным. Упрек глубоко задел его.

— Сожалею, — пробормотал он. — Не знаю, со мной что-то происходит в последние дни.

— Я знаю, что, — с издевкой бросила Дениз. — И все остальные тоже. Тоже мне, трудный вопрос! — Она повернулась ко мне. — Ах, если бы вы только никогда не приезжали сюда! Из-за вас все пошло вкривь и вкось!

— Дениз! — в ужасе воскликнули оба брата. Если бы только пришел Поль! Он бы нашел способ положить конец этой сцене.

— Я же предупреждала вас! — Дениз была уже не в силах сдерживаться. — Ну почему, почему вы не последовали совету, написанному на зеркале?!