– Тридцать семь.

– Да? Тогда ты тоже сегодня выглядишь гораздо моложе, чем вчера. Ну что, пойдем завтракать? Через пятнадцать минут ресторан откроют.

Мы вернулись в отель. Ирина пошла переодеваться, а я отпирать Алену. Ключ от номера был один на двоих, дверь не захлопывалась, так что пришлось закрывать ее снаружи и носить ключ в кармане. Аленка еще не встала, хотя уже проснулась.

– О, привет, ранняя птичка! Бегаешь по утрам?

– Нет, с фотоаппаратом ходила. И вообще-то – пташка.

– Кто? Ты? – Она потянулась и стала шарить на тумбочке сигареты.

– Выражение такое «ранняя пташка», а не птичка.

– Да выражайся как хочешь. Что с погодой?

– Не жарко. А ночью гроза была. Ты слышала?

– Не-а. Я в прошлую ночь не спала почти, мы с Олькой Крестовской в ночной клуб ходили, гудели почти до утра, я еле успела сумки собрать. Знаешь Крестовскую? – Алена щелкнула зажигалкой и закурила.

– Нет. А кто она?

Я настежь распахнула окно. Терпеть не могу, когда в комнате пахнет сигаретами.

– Ну, ведущая программы «Образ бабочки». Ты телевизор вообще смотришь?

– Смотрю иногда, – пожала я плечами. – Но эту передачу не знаю.

– Ну и зря. Посмотри. Там из таких, как ты, женщин делают. Берут какую-нибудь тетку, которая подать сама себя не может, и делают из нее конфетку. Бабочку из гусеницы.

– Какие-то у тебя с утра сравнения в мой адрес зоологические. Сначала я птичка, теперь гусеница.

– Ты что, обиделась? Да прекрати, на правду не обижаются!

– А в чем правда-то? – Я села в изножье кровати и стала расчесываться, а Аленка приподняла подушки.

– А в том, что ты рукой махнула на себя как на женщину. У тебя волосы – блеск! Густые, пушистые, а ты их заколкой скручиваешь, будто прячешь.

– Мне так удобнее, не люблю, когда в глаза лезут.

– И глаза у тебя красивые, я вчера разглядела, только слегка оттенить, форму бровей подкорректировать, и все. Почему ты не пользуешься косметикой?

– У меня на нее аллергия, веки чешутся.

– Ты, наверное, какой-нибудь фигней за триста рэ ресницы красила? Так ты не бери в ларьках дрянь всякую. Фирменную покупай, от пятидесяти евро.

– Алена, пятьдесят евро за тушь для ресниц?

– Ну да, а что такого? Ты же хочешь выглядеть привлекательной? И на миллион!

– Хочу. И, по-моему, выгляжу нормально. – Я собрала волосы заколкой и спросила: – Завтракать идешь? А то нам выезжать в одиннадцать.

Аленка загасила окурок в глиняной пепельнице и побежала в ванную. А я подошла к зеркалу. Неужели и правда выгляжу так плохо? Вот и Ирина удивилась, что мне тридцать семь, а не больше. Это из-за полноты, наверное. С этими стрессами из-за подлеца Углова и переезда в Москву я поправилась минимум на размер, а то и на два. На фруктах-овощах посидеть, что ли, пока в Тунисе?

В ресторане из фруктов были апельсины и яблоки, овощей не было вовсе. Зато в изобилии красовались хлопья, йогурты, джемы четырех видов и корзины с выпечкой. Все было таким красивым и аппетитным, что я не сдержалась и всего набрала понемножку. За столик к нам с Аленкой подсели Ирина и Татьяна.

– Привет, девчонки! Как спалось? – Татьяна поставила на стол тарелку с глазуньей и ассорти из сыров и колбас.

– Слыхали, какая ночью была гроза? – На тарелке Ирины скромно лежали ломтик сыра, вареное яйцо и апельсин.

– Лариска слышала, я нет. – Алена заглянула ей в тарелку. – Ир, а чего так скромно завтракаешь? Все оплачено. Вон с Лариски бери пример, все пробует, что предлагают.

– Не все, а только джем. – Я отодвинула от себя розетку с джемами.

Розетка была разделена на четыре части, в каждую я положила по ложке разных джемов: клубничный, из инжира, абрикосовый и неопознанный джем зеленоватого цвета. Что-то действительно я увлеклась. Кто полчаса назад, глядя на Ирину, клялся себе не жрать?

– А из чего джем? – заинтересовалась Ирина.

– Абрикос, инжир, клубника. А зеленый не знаю из чего.

– Может быть, киви? Дай попробую! – Ирина подхватила джем на кончик ножа, слизнула и задумалась. – Интересный вкус... На киви не похоже.

Татьяна тоже нырнула ложкой в зеленоватую массу.

В зал вошел Пенкин. Выглядел он хуже, чем всегда: лицо помятое, глаза опухшие, на щеках щетина. Хотя откуда мне знать, как он выглядит по утрам, я его на работе обычно ближе к обеду вижу. Шеф зыркнул в нашу сторону, кивнул неопределенно и пошел к стойке, где жарили глазунью.