Плохо лежали сумка одной из медсестер, два мобильных телефона и одна электронная книжка-читалка. В тот момент, когда Светлана покидала место преступления тем же путем, провидение наказало ее. Воровка поскользнулась или оступилась, короче говоря – упала на асфальт с трехметровой высоты, причем весьма неудачно. Ударилась головой и потеряла сознание.

Обнаружила ее одна из медсестер, решившая, вопреки строгому запрету, покурить на рабочем месте, высунувшись в окно.

Увидев безжизненно раскинувшееся на асфальте тело, медсестра подняла тревогу. По добыче, валявшейся рядом со стонущей Светланой, восстановить ход событий не составило труда. Светлану перегрузили на носилки и доставили в реанимацию нейрохирургии с диагнозом закрытой черепно-мозговой травмы. Попутно вызвали милицию, к приезду которой Светлана уже пришла в себя.

Запираться она не стала, да и какой смысл был запираться, если взяли с поличным.

– Какой сволочной народ пошел, – сказала Маша после ухода капитана. – Мы их спасаем, а они нас же и обворовывают. Гадина! Хорошо еще, что у нас ничего не украла. Так вот полежит в реанимации, а потом и их обворует.

– Одно слово – сучка! – поддержала Людмила Григорьевна. – Непонятно только, почему ее сразу в тюремную больницу не забрали? Или в сто двадцатую, где для таких особое отделение имеется.

– Может быть, с нее просто подписку о невыезде взяли, – предположил Данилов. – Дело-то простое, к тому же уже раскрытое, ущерб небольшой, если только мобильник при падении разбился...

– Но это надо додуматься! – не унималась Людмила Григорьевна. – Увидеть окно, сообразить, что там никого нет, залезть... Ой, чувствую, профессионалка она! Рецидивистка!

– Ты еще скажи, Григорьевна, что она нарочно отравление симулировала, чтобы в Склиф попасть! – возразила Маша. – Мне кажется, что все гораздо проще. Шла, увидела окно, заглянула, влезла... она же явно наркоманка, а эта публика только и ищет, где бы чем поживиться. Это нам тут наврала с три короба. Типичное ограбление по-Склифосовски, разве у нас можно сумки и мобилы без присмотра оставлять? Я на работу вообще без сумки хожу, а ключи, деньги и мобилу ношу при себе, – Маша потеребила висевший на шее шнурок от нагрудной сумки. – Так спокойнее.

– Ой, тут такие мастаки попадаются – трусы с тебя снимут, а ты и не заметишь, – рассмеялась Людмила Григорьевна. – Помнишь, как в прошлом году раздевалку в психосоматике обчистили? Все свои шкафчики на замок запирали, да разве помогло? И ведь так и не нашли, кто это сделал!..

– Я пойду посплю часок, если дадут, – сказал Данилов и сразу же услышал шум подъезжающей машины. – Все ясно, дома высплюсь...

На утренней пятиминутке криминальная история стала главной темой для обсуждения. На врача, попытавшегося внаглую оставить бомжа с инфарктом в приемном отделении токсикологии, Данилов кляузничать не стал. В итоге ведь тот забрал больного, вот если бы оставил... Просто сообщил, что был отказ в госпитализации, и объяснил причину, не вдаваясь ни в какие подробности.

– Вот откроют в Москве второй центр отравлений, будем всех бомжей туда отсылать, – пошутил Марк Карлович, возвращаясь вместе с Даниловым в отделение.

– Кстати о птичках, – ухватился за тему Данилов. – Как там открытие второго центра? Каковы перспективы?

– Перспективы более чем туманные. Все готово, дело только за оборудованием. Пока, насколько мне известно, закуплены только койки.

– А в чем заминка?

– Откуда я знаю, Владимир Александрович! Может, откат никак не согласуют, может, денег на все не хватило. Но до нового года центр откроется по-любому, установка свыше такая – чтобы открыть в этом году. Кстати, если вы вдруг надумаете остаться работать в приемном, то я буду рад.

– Спасибо, Марк Карлович, но меня больше тянет в отделение.

– Тогда ждите, как только народ уйдет в новый центр, вы пойдете в отделение. Но имейте в виду – на первых порах, пока я не наберу врачей, вам придется по очереди дежурить у меня. Вдобавок к дежурствам в отделениях. Но не пугайтесь, это не больше чем на месяц.

– Ничего страшного, – ответил Данилов. – Подежурим. Дело привычное.

До конца года оставалось всего каких-то пять месяцев.

– Вот мне, например, непонятно, почему вы хотите уйти из приемного, – сказал Марк Карлович, останавливаясь возле своего кабинета. – У нас хоть и суетно, но в целом спокойнее. Никакой палатной рутины, этих ежедневных обходов, график суточный, да и вообще...

– Кому как, – дипломатично ответил Данилов. – А в обходах есть своя прелесть...

В отделении неотложной хирургической гастроэнтерологии Данилов встретил однокурсника, Вадика Везломова, ныне, разумеется, уже не Вадика, а Вадима Евгеньевича:

– Жена постоянно спрашивала: «Ну почему именно Склиф? Неужели больше негде работать? Разве нет в Москве больниц поспокойнее?» Я пытался объяснить, у меня ничего не получалось, трудно объяснить не врачу, почему ты работаешь в том или ином медицинском учреждении. В конце концов, я плюнул на все объяснения и ответил: «Потому что это самая известная больница в России. Только Склиф знают во всем мире!»

Это Данилов мог по старой памяти называть Вадиком солидного представительного мужчину в белом халате. Они сразу же одновременно узнали друг друга, удивились тому, что раньше не встретились («виноват» в этом был Вадик, который вначале повышал квалификацию на курсах, а потом почти сразу же ушел в отпуск), и после дежурства уселись поболтать и вспомнить былое «за рюмкой чая» у Вадика в ординаторской. Воскресное утро как нельзя лучше подходит для неспешных бесед, если, конечно, ты уже отдежурил – кругом тихо и спокойно.