Шрифт:
Проснулся Мальчик в своей кроватке, которая была ему коротка: ноги просовывались между металлическими прутьями, и пальцы касались теплых бревен и пакли между бревнами.
Окно было открыто, и в него текла смолистая теплота. Острые лучики солнца прокалывали хвою сосны, книзу они расширялись, начинали светиться лиловым, синим и золотым.
— Мама! — крикнул Мальчик. — Мама! — И когда она вошла, потянулся к ней: — Я ночью летал! Только немножечко.
— Значит, растешь, — улыбнулась мама и поцеловала его в макушку. — Кто во сне летает, тот растет. Вставай, Игорек.
— Нет, я по правде летал! — крикнул он.
— Ну и молодец! — засмеялась мама. — Лети скорее завтракать.
Она не поверила. И Мальчик знал, что не сможет, никогда не сможет ей как следует растолковать.
Глава 5
После завтрака мама положила перед Мальчиком книгу и сказала:
— Давай почитаем. До школы — считанные дни.
— У-у-у, — ответил Мальчик.
— Давай-давай.
— Попозже, — попросил он.
— Позже мне некогда.
— У меня от чтения делается жирно во рту, — затянул Мальчик.
— Это я уже слышала. — И мама открыла книгу.
— «По го-ро-ду бе-гут…» — прочитал Мальчик и остановился. — Я не понимаю, что это значит — «по городу бегут». Кто бежит?
— Ты читай дальше, — сказала мама, — здесь ведь нет точки.
— Как же читать дальше, если я ЭТОГО не понимаю.
— Ты не там остановился. Ну читай же!
Мальчик стал читать вразвалку:
— «…ашины… рамваи…»
— Где же все первые буквы?
Мама начинала сердиться и сейчас, наверное, захлопнет книгу.
— О чем ты прочитал? — строго спросила она. — Расскажи.
— Я не понял, — ответил Мальчик. — Я ни одного слова не понял.
И тут возле террасы появился отец. Он весь — от подмышек до колен — был обвешан свертками.
— Держите, держите скорее, сейчас уроню! — закричал он.
Они стали распаковывать свертки с конфетами, мясом, какими-то консервами. Один большой куль отец отложил:
— Это потом…
— Ну, пап!
— Нет-нет. — И достал из коробки «Конструктор»: металлические колесики, палочки, винтики. — Ты все же парень, должен разуметь в технике.
— Почему должен? — спросил Мальчик.
— Потому что здесь надо работать головой. А ты только глазами работаешь. На зайцев глядишь. А тут — посмотри-ка, сынок, — можно сложить дом, трактор…
— А пароход?
— И пароход.
— Пусть он сложит «ашины», «рамваи», например, — все еще сердясь, сказала мама.
Мальчик поглядел на отца, отец — на Мальчика, и оба незаметно улыбнулись: вот, мол, мама говорит что-то непонятное и сердится притом. А чего сердиться? День хороший, суббота.
Теперь получалось, что Мальчик и отец вместе, а мама отдельно. И за обедом было так. Отец глазами показывал Мальчику, что он, дескать, скорее съест свой суп. Мальчик торопился, и тогда мама, которая, кажется, и не смотрела на них, чужим голосом говорила:
— Прекратить!
Как только кончился обед, Мальчик хотел сразу побежать к зайцам. Но мама удержала его за руку:
— Мы не дозанимались. Ты забыл?
— Нет, я не забыл, но…
— Тогда прошу.
Мальчик сидел на жестком-прежестком стуле, тер глаза, в которые точно песок насыпали, и читал:
— «По городу бегут…» — читал он.
— Ну дальше, дальше.
— «…машины. Трамваи, автобусы весело…»
— Что — весело?
— Вот и я не понимаю, что весело.
— Ты снова не там остановился.
— Почему не там?
— Потому что нет точки. Понял?
— Понял. Нет точки.
— Ну, читай до точки.
— Так ее же нет.
— Есть она. Вот где.
— У-у-у, как далеко! А ты говорила — две фразы…
— Ты еще и одной не прочитал.
— Ну да, уже вон сколько…
— Не торгуйся! Читай…
— «…домов смеются прохожие…» Как это «домов смеются»?
И так до самого вечера.