— Хорошо-то как, Лёнчик! Спасибо Борису Николаевичу за нашу счастливую молодость.

— Это верно, — согласился Лопух. — Ему за все спасибо.

Гришаня принес кофе, а перед Говноедом поставил большую кружку его любимого жигулевского пива. Вернулись к Анечке. Разомлевший Говноед сонно уточнил:

— А скоко он за девку даст, твой крупняк? Учитывая, чья она.

— Пятерик отвалит, не глядя.

— Пять кусков? Зеленью?

— Мало?

— Пойми, Лёнчик, если я засвечусь, придется уходить из города. А куда? Опять же служба.

— В Москве отсидишься. Адрес дам. О работе тоже не беспокойся. Такие специалисты, как ты, повсюду требуются. О чем говорить. Бандит и мент — самые престижные профессии.

— Там сегодня Джека дежурит вместе с Янтарем. В принципе, они меня уважают.

— Только двое? — удивился Лопух.

— Дак чего сторожить? И от кого?

— Тоже верно.

Говноед смачно осушил половину кружки. В глазах у него светилась какая-то мысль, но он не решался ее высказать.

— Давай, давай, чего у тебя еще? — подбодрил Лопух.

— Извини, Лёнчик, поинтересуюсь… Из этого пятерика скоко ребятам причитается?

— Это твой гонорар. Им второй пятерик.

Глаза Говноеда любознательно сверкнули.

— А если мне всю десятку? С пацанами я договорюсь полюбовно. А, Лёнчик?

— Возражений нет, — сказал Лопух. — Но чтобы без осечки.

— Ты что, Леня, не знаешь меня, что ли. — Говноед оживился необычайно. Махнул рукой Гришане, тот подлетел сразу с двумя кружками.

Посидели с часок — до подходящего времени. Миша успел проголодаться и съел большую порцию мясного салага. Также принял дополнительный стакан водяры. Лопух его не ограничивал, знал, что по Мишаниной утробе это только разминка.

Около двух ночи сели в «жигуленок» и через десять минут подкатили к приказной избе. Никого по дороге не встретили, никто за ними не увязался.

В продолговатом одноэтажном здании — бывший городской морг — светилось три окна, дверь такая же, как в бетонном противоатомном бункере, снабженная электронным пультом и смотровой телекамерой. Говноед нажал какую-то кнопку, и откуда-то сверху раздался сиплый голос:

— Никак Мишаня Гринев? Тебе чего, парень?

— Открывай, калым есть.

— С тобой кто?

Говноед подтолкнул Леню ближе к свету, чтобы сторожа его разглядели.

— Ага, видим, ладно… Почему так срочно? До утра нельзя потерпеть?

— Значит, нельзя, — обиделся Говноед. — За дурака-то меня не держите.

— О какой сумме речь?

— Мало не покажется… Открывай, Джека, засранец, пока патруль не наскочил.

Щелкнул замок, Мишаня толкнул дверь. Закрылась она за ними автоматически. Джека и Янтарь — два федулинских шакала — встретили их настороженно. Стояли по разным углам просторного холла, у Янтаря на всякий случай в руках пушка.

— Есть инструкция, — пробурчал он недовольно. — Чего приперлись среди ночи?

— Не зуди, — благодушно отозвался Говноед. — Поставь на предохранитель. Пальнешь невзначай, потом сам пожалеешь.

— Не пожалею, — сказал Янтарь, но пистолет опустил. Гости расселись на стульях, Мишаня задымил.

— Не дурите, хлопцы. Что вы как неродные… Лёнчик, у тебя бабки с собой?

Лопух, которому обстановка не очень нравилась, молча достал из сумки пластиковый пакет со светящейся внутри зеленой прелестью. На этот свет Джека с Янтарем подтянулись, как два любопытных зверька.

— Сколько там? — спросил Янтарь.

— Пять кусков.

— И чего надо? — это уже Джека.

Говноед открыл было рот, чтобы объяснить, но Лопух поднял два пальца, остановил. Заговорил сам:

— Вы что, мужики? Перебрали, что ли? Мы вам наличняк принесли, причем отмытый, а вы пушкой размахиваете. Даже немного обидно.

— Чего надо, говори, — поторопил Янтарь. — У нас проверки каждый час.

— Сущий пустяк, — сказал Лопух. — Моему хозяину список нужен, кто у вас сегодня сидит. Всех клиентов подряд.

— За это пять кусков? — не поверил Янтарь.

Джека горячо затараторил, не отводя глаз от пакета с деньгами.

— Ты чего, Ярый? Какое наше дело. Это их проблемы. Нужно, значит, нужно. Подумаешь, список. За такие бабки я десять списков нарублю. Какой от этого вред?

— Никто же не узнает, — добавил Лопух.

— Все-таки — зачем? — не унимался Янтарь. — Просто для кругозора любопытно.

Его любопытству положил предел Говноед. За разговором, да на долларовый манок сторожа подвинулись уже вплотную, поэтому ему ничего не стоило ухватить Янтаря за руку с пистолетом и дернуть вниз. Силища у него была такая, что рука сочно хрустнула в плече, пистолет, выпав, процокал по каменной плитке, как шарик от пинг-понга. В следующее мгновение Говноед вскочил на нога и сгреб за шкирку Джеку. Тот попытался поставить блок, но это все равно, что защищаться голыми руками от летящей чугунной плиты. В каждой руке у Говноеда оказалось по бойцу, и он, встав поудобнее, с размаху стукнул их лбами. Гул прошел по зданию, как от маленького землетрясения. Джека и Янтарь опустились на колени, а потом улеглись. Оба бездыханные.