Лесная просека

Стас выстрелил первым, проделав тяжелой бронебойной пулей значительную брешь в толпе боевиков. И сразу заработал пулемет Кума, короткими очередями выбивая тех, кто пытался схватиться за оружие.

Мощно рявкал «Взломщик» в руках прапорщика, точно бил пулемет, собирая кровавую жатву, и «духи», которые после первых выстрелов залегли и пытались отстреливаться, не выдержали и рванули в лес.

Все стихло. Над позициями разведчиков вился густой, кисло пахнущий порохом дым. На просеке стонали и корчились раненые.

– Стас! – тихо позвал Кум Шульгина. Тот повернул голову. – Они больше не пойдут по просеке. Они попытаются обойти нас по лесу.

– Уходим! – сказал Стас и, выбравшись из окопа, пошел спиной вперед, поводя по сторонам стволом винтовки.

Кум перебежал через просеку и кивнул подбородком на лес. Они, пригнувшись, нырнули под ветки, скорым шагом уходя от места засады.

Через несколько минут со стороны просеки раздался рев двигателей.

– Это не могут быть наши, – Стас прислушался. – По звуку вроде «КамАЗ». И еще что-то, не пойму.

Звук приближался. И скоро в просветах между деревьями показался «КамАЗ»-самосвал, кузов которого был битком набит «духами».

Разведчики присели, укрываясь за деревьями. Кум вскинул пулемет, но Стас рукой опустил его ствол к земле, отрицательно покачав головой – «духи» были надежно прикрыты металлическими бортами самосвала. Кроме того, вслед за грузовиком загрохотал по кочкам древний автобус «ПАЗ», в открытых окнах которого угрожающе торчали пулеметные и автоматные стволы.

Стас попытался вызвать по рации Седого, но ответа не получил.

– Мы все еще далеко от группы, – сказал Кум. – Рация не добьет отсюда. Пошли!

Они поднялись и пошли дальше, все время забирая вправо, надеясь в скором времени нагнать группу.

Темп передвижения значительно снизился… Сказывалась усталость и нервное перенапряжение. Седой хотел уже дать команду «привал», как вдруг услышал в наушнике голос Влада:

– Каскад, я – Пятьсот двадцать пятый! Прием.

– На связи! – отозвался Седой.

– Мы на лесной вырубке. Вы далеко?

– Нам еще идти километров пять, – ответил Седой.

– Я отправляю вам навстречу группу поддержки из пятнадцати «карандашей». Они подбросят вам сухпай и воду. В каком направлении им двигаться?

– Просека находится слева от барака, метрах в двухстах. С вырубки ее не видно – скрывает кустарник. Во всяком случае, в темноте мы ее не заметили. Примерно через час мы выйдем к просеке. Пусть идут во встречном направлении вдоль просеки. Да! В бараке, в подполе, склад боеприпасов; туда не ныряйте, мы там поставили ловушки.

– Хорошо, что сказал! Я только собирался отправить туда людей, чтоб обследовали.

– Уже не надо. Посмотри лучше, есть ли возможность выставить на просеку хотя бы одну «коробочку»? Если вдруг «духи» попрут по просеке, она сможет отсечь их огнем «КПВТ».

– Сейчас определимся. До связи!

– До связи! – ответил Седой и рукой подал знак «привал».

Обессиленные разведчики рухнули на все еще влажную в лесу после зимы землю. Допили последние глотки воды из фляжек. Закурили, пряча огоньки сигарет в кулак…

Седой решил дать людям полноценный отдых и не поднимать их в течение получаса, и сам упал на полупустой рюкзак, забросив горящие от долгой ходьбы ноги на дерево. Икры наливала гудящая тяжесть, грозящая перерасти в судороги… Он бездумно лежал на спине, глядя в небо. Приближалось время заката, и уходящее солнце золотило верхушки деревьев, на которых уже набухали почки. Весна не за горами…

Рядом молча присел Ирбайхан. Седой мельком взглянул на него и сказал:

– Спрашивай, чего ждешь?

– Зачем ты здесь? – выпалил чеченец. – Что тебе здесь нужно?

Седой долго молчал, наконец ответил:

– Война – это страшная болезнь, Ирбайхан. И я здесь, чтоб лечить ее. Знаешь…

– Знаю! – перебил его чеченец. – Поэтому говорю: это важно для нас, для меня лично, потому что я не отделяю Чечню от России. А ты и твои люди готовы погибнуть за то, чтобы на моей земле воцарился мир. Ваша война – против войны!

– Хорошо, что ты это понимаешь. А насчет погибнуть… Кому суждено утонуть, того не повесят.