— Машину жалко, — посетовала Надя. — Она была такая… Необычная…

— Еще бы, — авторитетно подтвердил муж. — Я точно знаю, ни у кого раньше не случалось ничего подобного.

— Зато прибарахлились маленько, — хихикнула Надя. — У нас теперь есть классный диван! И новый компьютер с телевизором!

— Плюс посудомоечный агрегат, — подхватил Олег, поднося к глазам чайную чашку. — Да еще, оказывается, и новая посуда. Слушай, просто загляденье! Тонкий фарфор, позолота… Где ты достала такое чудо?

Надя отставила свой прибор и посмотрела на мужа.

— Я думала, это ты купил, — сказала она. — Вместе с блюдцем и серебряной ложкой. Снова сюрприз?

— Чепуха, — нахмурился Олег. — Не видел их раньше. Откуда у нас эти три предмета?

— Я их из новой посудомоечной машины достала, вместе со всем прочим, когда устраивала первую мойку, — убито произнесла Надя. — Думала, твое…

Олег хихикнул. Потом осторожно поставил на стол чашку с блюдцем, положил рядом серебряную ложку и грозно посмотрел на них.

— Граждане пассажиры! — сказал он кондукторским голосом. — Не забываем оплачивать проезд!

Оба сидели в напряженном ожидании. Прошло секунд десять.

— Ф-ф-фух! — облегченно выдохнул Олег, вытирая со лба пот. — А я-то уж решил, что…

— Динь! Динь! Динь! — послышался троекратный звон, какой бывает, если бросать маленькие камушки в бокал. Звук донесся из серванта, где стояла старинная посуда — Надино приданое.

Супруги сидели неподвижно, молча смотря друг на друга. В чашках остывал чай, а в вазе таяли забытые эклеры.

Этот субботний вечер начался с того, что Семен Егорыч Атутин попал в «пробку» на Новобалаковской. Событие само по себе досадное, а для Семена Егорыча досадное втройне. Дело в том, что Атутин был «штопором» самой высшей квалификации, мастер «экстра-класс», «восемь глаз на затылке». Для него угодить в дорожную пробку все равно что для гроссмейстера получить мат в четыре хода.

— Ну, и куда ты глядела, бестолочь африканская? — спросил Семен Егорыч, отщелкивая застежки на затылке.

— Я не виновата, масса Сэм, — заныла Чунга-Чанга.

— А кто виноват? — спросил Семен Егорыч.

Он наконец стянул с лица массивные водительские очки «Саг Man Careless» и огляделся своими глазами. Нос его «Порше» упирался в необъятную корму «Фольксвагена Макси», слева урчал сиреневый «Крайслер», справа притулилась «Тойота Колибри», а сзади подпирал ярко-красный «Самурай». Двумя рядами левее поток машин полз вперед со скоростью больной черепахи. По полированным бортам текли Ручейки разноцветных бликов.

— М-да, — задумчиво протянул Семен Егорыч, — тридцать плетей по мягкому месту, и сто раз прочтешь «Отче наш», — и добавил, подняв указательный палец: — На суахили.

Чунга-Чанга забубнила нечто напевное.

— Можно про себя, — разрешил Семен Егорыч.

— Готово! — почти сразу отозвалась Чунга-Чанга.

— Неужели сто раз? — усомнился Семен Егорыч.

— Сто раз.

— На суахили?

— На суахили!

— Молодец, — похвалил Атутин. — Тридцать плетей отменяются.

— Белый хозяин очень добрый, — тихонько вздохнула Чунга-Чанга.

Это была их обычная игра. Похоже, она нравилась им обоим, по крайней мере Семен Егорыч думал именно так. Чунга-Чангой он называл встроенный бортовой компьютер «Чаньчунь навигэйшен» китайского производства. «Порше-кабриолет», принадлежавший Атутину, тоже был «мэйд ин Чайна». Может быть, не слишком патриотично, но зато недорого и неброско. Машина Семена Егорыча устраивала: маневренная, надежная, компактная. Откидной верх к тому же удовлетворял негласным корпоративным требованиям работодателя. Семен Егорыч уже пятый год вел курс «маневрирования и уклонения от дорожных заторов» в частном автолицее «Кабриолет». Обучал молодых идиотов, пожилых идиотов и идиотов в самом расцвете лет хитрым штопорским премудростям.

«Да, — мрачно подумал Семен Егорыч. — Видели бы меня сейчас ученики. Полный тупец».

— Чем желаете развлечься, масса Сэм? — тарахтела между тем Чунга-Чанга. — Могу поставить музыку. Есть новые калейдоскопы. Может быть, подключить порноканал?

— Порноканал засунь сама знаешь куда, — скривился Семен Егорыч. — Порнуха — развлечение для даунов.

Это тоже было частью игры. Чунга-Чанга прекрасно знала, что Атутин не любил и не смотрел порно (разве когда в юности или за компанию). Семен Егорыч предпочитал раз, иногда два раза в месяц посещать клуб «Коитус». Раз в месяц это не так уж плохо в его возрасте, причем, заметьте, безо всякой химии (ну или почти безо всякой).