— Заменитель… — задумчиво проговорил Гера, поглядел на жидкость и передал амбалу. — Не рванет?

Семен Егорыч помотал головой.

— Мы вспороли бортовой компьютер на твоем «Порше» и выяснили любопытные вещи, — продолжал Гера. — Ты каждый раз регулировал сопла форсунок до такого невероятного минимума, при котором нормальное авто ездить не будет. Нам оставалось только подождать, пока ты ошибешься. Думаю, спецам будет интересно порыться в твоем бензобаке.

Семен Егорыч покорно слушал, апатичный и бессильный. Стянутые липучками руки покалывало. Семен Егорыч знал, что надо бороться до последнего, но не было сил.

— Та деушка приходиа от вас? — спросил он, через силу поднимая глаза.

— Девушка? — переспросил Гера. — Какая еще девушка?

— Майна.

— У нас никаких Марин не водится, — сказал Гера.

— Ты старый человек, майор. Ты сам бывший безопасник. Ты профи, — сказал Игорек с переднего сиденья. — Незаконное изготовление заменителей бензина карается смертной казнью, а ты крутишь, как любитель. Тебе будет «табуретка», майор. И ничего с этим не поделать.

Семен Егорыч вдруг словно проснулся.

— Есть шанс, — прошептал он. — Мы можем до-гоориться, — от волнения язык Семена Егорыча заработал вроде как лучше.

— О чем?

— Эта кообка золотое дно! Зачем вам здаать ее в контоу?! Я аскажу, как ползоваца! — Атутин с надеждой глядел то на Геру, то на амбала. — Я аскажу, а вы отпустите…

— На хрена нам геморрой, который пахнет «табуретом»? — спросил амбал.

«Их двое! Ничего не выйдет!» — с отчаянием подумал Семен Егорыч.

— Ты нам и так все расскажешь, — Гера лениво сплюнул в открытое окно. — Знаешь, что такое реплитамин? Ответ на все вопросы. Даже незаданные.

— Не надо укоов, — прошептал Семен Егорыч и начал сбивчиво объяснять.

Его слушали внимательно. Когда он закончил, оперативники переглянулись, амбал Игорек едва заметно покачал головой.

— Нужный прибор! — проникновенно сказал Гера. — Давай-ка, дядя, вылезем из салона, подышим воздухом, ну и потолкуем. Поворотись.

Гера снял с Атутина липучки и помог выбраться из салона.

— Поаккуратней с ним, — бросил вслед Игорек.

— Мы и так аккуратно.

Гера прислонил все еще негнущегося Атутина к бетонной колонне и пошел к «Элефанту».

— Поощай, Геа, — проговорил еще не верящий в свою удачу Семен Егорыч. — Спаси тея бог.

— И вы прощайте, майор, — сказал Гера и, быстро подняв руку, выстрелил навскидку.

Ему доводилось видеть всякие облака, но у этих, подсвеченных красным солнцем, был совершенно диковинный вид. Шлюпка снижалась медленно, не торопясь окунуться в светло-оранжевую пену. У пилота были причины соблюдать осторожность. Вглядываясь в показания приборов, он время от времени чертыхался про себя: сплошные аномалии! Правда, пока незначительные, но они все росли и росли. Чего же тогда ожидать при посадке?

Пена приближалась — причудливая и на удивление неподвижная, словно ее, взбив как следует, закрепили фиксатором. Неожиданно кривая на одном из экранов задрожала и начала выписывать немыслимые зигзаги. Пилот, уже готовый к любому подвоху, медлить не стал. Круто изменив траекторию, шлюпка ринулась вверх. Но было слишком поздно.

Пробив облака, снизу выплеснулась непонятная тошнотворно-розовая субстанция и, выпячиваясь огромным куполом, стала подниматься все выше. Приборы словно взбесились — в их показаниях не было ни малейшей логики. Пилоту случалось попадать в передряги, и каждый раз он умудрялся сотворить чудо. Но сейчас техника его предала, а ведь даже для самого маленького чуда, как известно, требуется соответствующий реквизит. Зловещий купол, разбухая и наливаясь красками, стремительно настигал шлюпку. Теперь он был кроваво-алого цвета. Внезапно его края оторвались от облачной пелены и взметнулись вверх. Купол выворачивался наизнанку, охватывая жертву со всех сторон.

Клочок неба над шлюпкой затягивался с непостижимой быстротой. Попасть точно в просвет при отказавших приборах было нечего и думать. Оставалось одно — попытаться пробить стенку алого мешка.

Шлюпка рванулась, вонзила заостренный нос в красное марево, и вдруг ее длинное обтекаемое тело вздрогнуло, забилось в бесполезных конвульсиях, как большое насекомое, с размаху угодившее в паучью сеть. Кровавый кокон сомкнулся окончательно и, уменьшаясь в размерах, стал проваливаться вниз…

«…Я существую! Я — есть! Но кто я? Что собой представляю? Вокруг меня — мрак. Абсолютный, непроницаемый. Зачем я здесь? Было ли так всегда? Нет, мне явно доводилось пребывать и в другом мире, не похожем на этот. Только бы вспомнить…

Кажется, мрак рассеивается. Сейчас станет совсем светло, и я увижу, где нахожусь. Но нет, тьма сменяется плотным розовым туманом. Он колышется вокруг меня, как желе. Этакий студень. Желе, студень… Откуда я знаю эти слова? Они — из того, другого мира? Еще немного — и я, пожалуй, вспомню все. А туман сгущается. Был розовым — стал малиновым. Его пронизывают мерцающие ярко-зеленые прожилки. Не очень приятно чувствовать себя погруженным в эту вязкую массу… Но почему я не ощущаю своего тела? Да-да, в том мире у меня было тело! Где оно? Что со мной сделали? Я хочу туда, в прежний мир! Не желаю барахтаться в малиновом киселе! Эй, вы, те, кто тут распоряжается, выпустите меня отсюда! Вы слышите? Немедленно освободите меня!»