Темная половина Чилоэ была ночным кошмаром, но порой удивительно интересным. Имбунхе привык. Решиться на побег было очень трудно. И все же что-то менялось в уютном мирке не в лучшую сторону. Кайкай все реже показывался на поверхности, и порождаемые им морские волнения становились все тише. Покой штиля и губительной стагнации сковал океан льдом. Имбунхе готов был спорить, что и Тентен уже давно не появлялась над заснеженными вершинами Анд.

Имбунхе осмелился выглянуть из повозки. Его конвой удалялся по направлению к трактиру. Остался только один охранник, и тот задремал. Ведьмостраж еще раз посмотрел на красное марево и принял решение действовать.

Эти несколько беглых взглядов дали ему всю необходимую информацию. Высокое здание с башнями и шпилем — несомненно, его путь лежал туда. Имбунхе аккуратно обмотал цепь вокруг предплечья, на секунду пожалев о том, что не позволил кузнецу в форте снять с себя ошейник. На это ушло бы драгоценное время.

Затем он выпрыгнул из повозки и ринулся по мостовой к своей цели, на глазах у всех прохожих. Кто-то закричал, кто-то взвизгнул — но дорога перед ним стремительно расчищалась. Никому не хотелось оказаться у него на пути.

Ходить, опираясь на раскрытую ладонь, получается медленно, зато весьма устойчиво. Это хорошо подходит, чтобы разогнаться. Затем пальцы, особенно когтистые, становятся помехой, но инерция уже позволяет использовать для поддержания скорости бег на сжатых кулаках с энергичной работой плечами. Сейчас Имбунхе несся как горилла — он выбрасывал вперед обе руки, опираясь на скрюченные ноги, переносил вес тела на костяшки и затем снова использовал ноги для опоры.

Имбунхе смутно помнил, что это здание со шпилем, почти дворец, называется Приорат. Мэр живет там и оттуда же управляет городом и окрестностями. Компанию ему составляют ученые и высшее чиновничье сословие.

Но Приорат обнесен решетчатой оградой высотой в два человеческих роста. Ворота закрыты и хорошо охраняются.

Ничто не способно остановить тебя, если ты — целеустремленный косматый калека героических пропорций. Не останавливает отсутствие функционирующих ног — не остановит и забор.

Имбунхе припал к земле и оттолкнулся руками изо всех сил, на лету разматывая свою цепь. Он перевернулся в воздухе, запустив ее вверх и вперед, в острия прутьев металлической ограды. Когда его тело врезалось в ограду (та покачнулась и заскрипела), цепь уже крепко запуталась над его головой, позволив подтянуться и осторожно перевалиться через наконечники.

Держась одной рукой за прут, другой Имбунхе высвободил цепь и понял, что не спланировал приземление. Медлить было нельзя. Он спрыгнул, попытавшись приземлиться на ладони. Удар об землю, даже смягченный, отозвался острой болью в раздробленных ногах.

Действо заняло дольше времени, чем он рассчитывал. Когда Имбунхе вновь уверенно встал на руки, его обступила стража.

— Я хочу поговорить с мэром, — сказал он, глядя в землю перед собой и не шевелясь.

Его лаконичность и негромкий, но отчетливо слышимый голос обескуражили охрану. Они замерли, выставив вперед алебарды, словно гончие над зайцем, который неожиданно притворился мертвым.

Заминка не могла сильно растянуться. Имбунхе покосился на красную зарю вдали. Вряд ли они станут долго выжидать. Вряд ли он сам может позволить себе паузу.

Стражники начали сжимать кольцо, но Имбунхе по-прежнему не шевелился, только подтянул к себе цепь.

— Я… — снова заговорил он, и слова застряли у него в горле: внезапный удар булавой в висок поверг его на землю.

Имбунхе был так ошеломлен, что не пытался сопротивляться. Перед глазами все плыло. Он получил еще несколько ударов и пинков, потом его куда-то потащили. Все вокруг словно было покрыто мутной пленкой.

Они напали на него, когда он был беззащитен. Это против правил. Это совершенно не укладывалось в картину мира ведьмостража.

Его прежние хозяева порой бывали жестоки, но они никогда не попытались бы его убить. Так нельзя: ведь он верный слуга, он куда слабее настоящих ведьм, и его смирение — лишнее доказательство их превосходства. Недостойно убивать слабых, что смиренны пред тобою; пусть равные сражаются с равными. Поэтому лишь Имбунхе, и никому другому, суждено не подпускать нечисть ко входу в Кикави.

Любая тварь в ужасе спасется бегством от разгневанного брухо. Но задача ведьмостража — не допустить нарушения покоя своих хозяев. Они доверяют свое спокойствие ручному монстру-калеке, и он не подводит их.

Но эти люди — им все равно. Он был смиренен перед ними, но они напали.

Если для тебя нет разницы между слабым и сильным, покорным и непокорным — чем ты лучше дикого зверя?

Сквозь пелену оглушения калека слышал, как кто-то отдавал приказы страже. Его не убили — вместо этого его потащили куда-то, где свет Тентен не был виден, по коридорам и ступеням наверх. Цепь звенела, струясь следом.