Но какое отношение это имеет к повышению моего статуса?!

— Лиза беременна, — сказал Алан, не сводя с меня глаз.

Мне в лицо дохнуло жаром. Словно из-под перегретого кожуха гипердвигателя.

— Что?

— Беременна, — повторил Алан. А потом добавил чуть ли не с ненавистью: — Во второй раз!

Меня пробрало до мурашек, столько было темных эмоций в его голосе. Захотелось уйти, не попрощавшись. Прервать эту досадную беседу, смысл которой от меня упрямо ускользал.

— Все, что произведено тобой, Лизой, а также вами вместе, — есть собственность Компании, — продолжал давить Алан. — Об этом говорится в контракте, Джо. Дети — в том числе. Думай! Вспоминай!

Но думать отчаянно не хотелось. Я должен был что-то ответить, но слова не собирались в предложения.

Алан взял со стола чашку, вылил остатки чая в горшок с геранью. Наполнил минеральной водой и передал мне. Я машинально выпил.

— Год назад, Джо! — Алан сжал кулаки. — Мы говорили о том же! Наниматели смешали людей с грязью, и я по мере сил помогаю вам не захлебнуться в этом болоте! Мне нравишься ты, мне нравится Лиза, мне нравятся все! — он указал на шкаф, забитый скоросшивателями. У Алана было много клиентов. — Вы же настойчиво прете в трясину!

— Лиза не может быть беременна, — пробормотал я. — Я бы знал… Она бы мне сказала…

— Черта с два! — отрезал Алан, и внутри у меня что-то оборвалось. — Она знает, что с тебя взятки гладки.

Я облизнул пересохшие губы.

— Что ты хочешь сказать?

— Ты так переживал после того, как Наниматели забрали у вас первого ребенка, что врачам пришлось блокировать тебе часть воспоминаний годовой давности.

Я не мог понять, паясничает ли Алан или говорит всерьез.

— Ты — идиот, Джо. Ты не помнишь, почему ребята на работе стали общаться с тобой сквозь зубы. Между тобой и Лизой много недомолвок, и ты не понимаешь, в чем причина. Тебе тяжело сосредоточиться. Беспокойство — твое постоянное состояние, ты не можешь усваивать новую информацию. Это — последствия вмешательства в работу твоего мозга.

На глаза навернулись слезы. И все-таки мне удалось рассмеяться.

— И что же, Лизе тоже стерли память?

— Нет. Зачем? Во всей этой истории лишь ты оказался самым впечатлительным. И ты снова наступил на те же грабли! — продолжил выговаривать Алан. — Нельзя было удалять воспоминания! Они бы уберегли тебя от повторной ошибки.

— Но зачем Нанимателям наши дети? — Я настойчиво пытался найти слабину в том, что рассказал проклятый агент. Я успел десять раз пожалеть, что зашел в этот провонявший потом кабинет.

— Я не могу знать! — Алан пожал плечами. — На «Марракеше» полно «красных зон», куда путь людям закрыт. Какие там хранятся тайны, знают лишь Наниматели. В конце концов, мы ведь не отчитываемся перед курами, как используем их яйца.

— Если это правда… то что можно сделать?

Алан поджал губы.

— Я ожидал, что ты спросишь. Ничего нельзя сделать, Джо. Ты подписал контракт. Я рассказал, какие подводные камни могут встретиться на пути, ты согласился со всеми пунктами и подписал. Естественно, какой молодой человек станет задумываться о детях, отправляясь с загаженной Земли, на которой даже тараканы мрут от голода и радиации, чтобы работать на саму Компанию?

Мне было и больно, и досадно. Я вздохнул.

— Лиза ведь… перестала принимать противозачаточные. Она полнеет от них. Работа в лаборатории сидячая… кормят нас черт знает чем! — Я покосился на тренажер Алана и добавил в сердцах: — И спортивные залы нам, низшим чинам, не положены! Вот и результат.

— Противозачаточные… — Алан покачал головой. — Что, не знаешь, как избежать лишних проблем? Наниматели не запрещали презервативы.

— Но у меня не получается в презервативе, — пожаловался я.

Алан понимающе кивнул.

— У меня, кстати, тоже. Все равно что пакет целлофановый на голову надели. Что планируешь делать? Снова запишешься на прием к мозгостерам?

— Посоветуй мне что-нибудь!

— Не знаю… — Алан опустил глаза. — Откуда мне знать? Наниматели отметили твои половые старания, значит, на род людской у них имеются виды. Мало им того, что нас завоевали. Что-то еще придумали.

— Ладно. Тогда мне нужно будет встретиться с кем-то из Нанимателей, — сказал я, покрываясь холодным потом.

— Исключено, — отмахнулся Алан. — Зачем? Что ты скажешь? Не забирайте моего второго ребенка? Наниматели — оголтелые капиталисты, им наплевать на твои душевные терзания. К тому же ты не говоришь на Коло-О.

— Но к чему тогда этот разговор, Алан, если изменить ничего нельзя?

— Ты так ничего и не понял, Джо… — агент покачал головой. — Иди к себе и подумай. Подумай! До того, как тебе замагнитили мозги, ты умел это делать.

— Тебе повысили статус, — сказал я Лизе. — Мы могли бы позавтракать вместе в офицерской столовой.