— Я подумал, на тот случай, если вы проголодаетесь, поздний ужин не помешает…

Кэрол округлила глаза, опускаясь на ковер рядом с ним и бросая шаль на кресло.

— А ваши слуги ничего не знают…

— Я ни на минуту не сомневаюсь во всеведении Годвина, а вы?

Кэрол улыбнулась:

— Да, но я предпочитаю хранить в секрете свои сны.

— Ах, чудесно! Поговорим о снах! — Эш чуть-чуть подтолкнул ее, от чего она рассмеялась. — Я хотел бы убедиться, что на этот раз вы не спите, мисс Таунзенд!

— Как благородно с вашей стороны.

На этот раз рассмеялся Эш.

— Почему вам так легко со мной? Я не знаю никого, кто бы делал жизнь такой занимательной… не прилагая к этому ни малейших усилий. Я сам другой, когда вы рядом, Кэролайн, и это не то чувство, которое разочаровывает.

Пожав плечами, Кэрол сделала глоток портвейна.

— Может быть, это потому, что мы сначала ужасно не нравились друг другу?

— Но при чем тут это?

— Я думаю, ни один из нас не старался превзойти другого. И вот теперь мы пришли к тому, к чему пришли.

— Кэролайн, — начал он осторожно, — то, что я сказал в карете о страсти…

— Ах, Эш, есть много людей, которые проживают свою жизнь, понятия не имея о страсти. Не то чтобы тихая жизнь пугала, но если ты не имеешь выбора… тогда ничего и не ждешь, правда?

Кэрол поднялась и поставила свой бокал на полку камина и теперь стояла перед ним, полностью открытая его взору. Шелк не скрывал ничего, и она потеплела, видя, как его глаза путешествуют по ее телу и лицу.

— И что бы выбрали вы, Кэролайн?

«Любовь, Эш. Я бы хотела быть любимой». Ответ созревал в ее голове, но на этот раз отвага оставила ее и она признала собственную трусость.

— Не могу сказать.

— Не можете?

Эш потянулся, ухватил подол ее рубашки, от чего та натянулась на ее груди и соски напряглись…

— Мы… квакеры… привыкли хранить свои секреты, мистер Блэкуэлл.

Эш схватил ее за запястье и увлек на ковер, стараясь усадить ее на себя.

— Я забыл, что обещал дать вам уроки верховой езды.

— Неужели? — рассмеялась Кэрол.

Она уселась на него так, чтобы ее плоть была как раз над его возбужденной плотью, барьер в виде его брюк не скрывал твердый выступ. Первая дрожь нетерпения зажглась в ее бедрах и побежала вверх, и Кэролайн услышала те молчаливые обещания, которые его тело предлагало ей. Подняв рубашку, она сняла ее через голову, нимфа, бесстыдно открывающая себя для его рук и глаз.

— Мне нравится, когда ваши руки лежат на моем теле, Эш, — прошептала она.

— Тогда вы должны закрыть глаза и представить все это в следующий раз, когда снова окажетесь один на один с леди Фицджералд или вам придется выслушивать поэтические изречения мисс Вудберри.

Руки Эша стремительно поднялись вверх от ее талии, обнимая ее спину, и затем легли на ее груди. Его ладони прижались к твердым соскам, заставляя Кэрол стонать от удовольствия и изгибаться от каждого прикосновения.

Кэролайн откинула голову и закрыла глаза. Его пальцы пробуждали желание в каждой клеточке ее тела, заставляя тайные внутренние мускулы болеть от желания. Казалось, Эш изучил каждую невидимую линию внутри ее, и Кэрол стонала, когда он играл на ее натянутых струнах, мечтая о полном освобождении…

— Эш!

Он запустил руку между ее ног, мгновенно найдя то, что искал. Он любил эту мягкую, влажную, шелковистую плоть, которая податливо открывалась навстречу его ласкам, когда он играл с ее лепестком. Один из его пальцев скользнул внутрь ее, за ним последовал второй. Все это время другая рука продолжала ласкать коралловые соски, которые тоже требовали внимания, и Эш продолжал свои ласки, заставляя ее терять контроль.

В отблесках огня камина она, казалось, совершенно отрешилась от мира и напоминала языческую богиню, оседлавшую его для собственного удовольствия. Ее распущенные волосы отливали бронзой, падая на плечи и спускаясь на спину. Игра света и тени делала ее соблазнительную фигуру божественно красивой. И Эш поражался ее абсолютному доверию и непринужденности. Он был уверен, что как мужчина он принесет себя на этот жертвенный алтарь, если это позволит ему наблюдать ее путь к полному наслаждению. Но собственное желание протестовало, его член дрожал, недовольный отказом доступа к ее скользкой плоти, пока она продолжала двигаться над ним.

— Давай, моя дорогая шапероне! Направь меня, прошу тебя.

Кэролайн бесстыдно ласкала член Эша через материю, изучая его размеры и открыто наслаждаясь своей игрой. Ее пальцы быстро справились с пуговицами застежки, наконец, освободив его для интимной оценки. Кэрол опустила один палец, чтобы дотронуться до мощного возбужденного жезла, и, подхватив пальцем единственную жемчужину полупрозрачной жидкости, медленно поднесла ее к своим губам. Эш притих, видя это.

— Будучи хорошей наездницей, я должна дать отдохнуть моему жеребцу, сэр.