Сани хотел пуститься в дальнейшие расспросы об империи и императоре, но Стрелка прервал его.

— Мы дома! Входи! — сказал он, гостеприимно распахивая картонную дверь бумажной хижины.

Сани вошел. Огляделся. Жилье Мики состояло всего лишь из одной комнаты. Здесь не было ни стола, ни стульев, ни кровати — что называется, шаром покати. И все-таки комнатка выглядела нарядной. В чем дело?

— А-а, вот в чем! — рассмеялся малыш, разгадав загадку. Стены! Все дело в них! Сверху донизу они были разрисованы нотными линейками. На каждой линейке весело помахивали черными хвостиками веселые нотные знаки.

— Откуда это? — спросил Сани гостеприимного хозяина.

Стрелка лукаво усмехнулся:

— Подарок придворного композитора. Он пишет и издает ежедневно двадцать одну песню. Сам подумай, куда ему девать свою продукцию? Вот он и одаривает каждого жителя империи своими песнями, прославляющими Кусак и их императора. Ну а мы находим им достойное применение… А крыша? Сани, тебе нравится крыша? Она сооружена из контурных географических карт империи Хру-Хру. Лежи себе и изучай границы кусачьего царства!

— Здорово придумано! — искренне восхитился Сани.

— Если уж честно говорить, — разважничался Мики, — мой дом по красоте не уступит императорскому дворцу, хотя тот и сделан из квадратиков сыра. В одном я проигрываю: живу на окраине. Грязно и темно. На целую улицу горит всего лишь один светлячок, не то что на императорской площади!

— Мики, а почему в твоей комнате нет света?

Стрелка нахмурился:

— Мне светлячки не по карману! А гнилушку вчера сборщик податей отобрал в счет неуплаты налога за хвост.

— Это еще что за налог?

— В империи великого Кус-Куса со всех, у кого есть хвост, берется налог «за хвост».

— Хорошо, что у меня нет хвоста, — улыбнулся Сани, — а то бы…

— Ха, нашел чему радоваться! Наш император мудр, как сто королей! Мышонок сморщил носик в усмешке. — Потому что с тех, у кого нет хвостов, взимается «бесхвостый налог»…

— Но это же несправедливо! — возмутился солнечный человечек. — И как вы это терпите?!

Глаза Сани полыхнули таким гневом, что ближняя стена задымилась, и Стрелка, недолго думая, выплеснул на нее ушат воды. Взметнувшийся было язычок пламени погас. Но там, где недавно красовался «Гимн Кусак», появилась внушительных размеров дыра.

— Не беда, заклеим! — успокоил хозяин своего гостя.

— И немедля! — согласился Сани.

Мальчик отыскал в дальнем углу подходящий рулончик бумаги. На одной стороне ее была нарисована уродливая двухголовая крыса. Сани поморщился, но, так как бумага по качеству была превосходной, приладил ее к прожженной стене.

— Вот и починили твой домик. Гляди — лучше прежнего!

Стрелка глянул и упал в обморок.

— Кус-Кус, — пискнул он, закатывая глаза.

— Мики, что с тобой? — недоумевал Сани.

— Кус-Кус, — повторил Стрелка, — мы погибли!

И как бы в подтверждение этих слов за стенками дома раздались грозные крики и топот сотен ног.

— Смерть нечестивцу, дерзнувшему оскорбить нашего светлейшего императора!

Шесть здоровенных полицейских крыс Кусак ввалились в комнату. В их маленьких красных глазках горела такая лютая злоба, что даже солнечному мальчику стало не по себе. Еще бы — оскаленные крысиные пасти, клыки, не уступающие в остроте и крепости сабельным стальным клинкам. Стрелка, не дожидаясь полицейских указаний, покорно пискнул: «Кирихаро!» Это в переводе на наш язык означало: «Я готов умереть, прокусив себе живот».

Кусаки что-то одобрительно проворчали.

Сани-бой понял, что от полицейских добра ждать не приходится, и приготовился к драке. Он снял с рук жарозащитные рукавички, изготовленные малышу папой Саней, и схватят двух непрошеных гостей за шиворот. А поскольку мальчик был рассержен всерьез, а не на шутку, в комнате тотчас же запахло паленой шерстью и подгоревшим салом.

Перепуганные насмерть Кусаки бросились бежать. Через секунду отряд не меньше чем в двести хвостов оказался на императорской площади. Кусаки удирали, не смея оглянуться.

Мики приоткрыл один глаз и снова зажмурился. Открыл второй, поморгал им и снова закрыл.

— Сани, они ушли?

— Удрали и вряд ли вернутся!

Тут Мики открыл оба глаза и пошел отплясывать вприсядку.

— Удрали! У-у-дра-а-ли-и! — напевал он, подскакивая, как мячик, вверх и вниз. Вон он выскочит на улицу и закричал во всю силу: — Удра-ли! У-у-дра-али-и!.. Ха-ха-ха, они удрали!.. Глядите, друзья, во дворце императора переполох! Они зажгли огни Большого совета. Кусаки будут придумывать нам казнь. Но мы еще живы и будем жить! Наша победа сияет в один миллион совиных глаз!