Майклу не оставалось ничего другого, как снова поклониться:

— Почту за честь, милорд.

— Хорошо. Мы должны выиграть. Позаботься об этом. — Герцог двинулся дальше, и Майкл — тоже, но это уж слишком для совета его матери скрывать свои способности.

— Какая честь! — взволнованно воскликнул Элейн. — Вы завтра им покажете. Они будут лежать в пыли.

— Даст Бог. — Майкл начал видеть в этом светлую сторону.

Он привлек внимание будущего короля Англии, но, сделав это, должен проявить все свое мастерство и добиться, чтобы команда герцога победила. Успех расстелет перед его ногами дорогу славы, и, возможно, семья невесты не будет так уж возражать против свадьбы. Однако все это шло вразрез с предостережением матери, Майкл всегда подозревал, что она видела иные проблемы, нежели навязчивое внимание смазливых шлюх.

Ну почему его жизнь такая сложная? Другие без колебаний ухватились за возможность славы и процветания. Счастливчик Генрих Анжуйский родился для великой судьбы, и с юных лет его готовили к этому. Его мать не запирала в монастыре. Графиня Матильда не требовала от него клятв, отпуская в мир. И не умерла, так и не досказав ему значения всего этого.

Майкл стер с лица хмурое выражение и вошел в палатку, воздух в которой был густым от шума, пара… и искушения. Женщины в легких влажных одеждах подносили кувшины с горячей водой, сухую одежду, масло для массажа.

Он сбросил накидку и забрался в лохань, поздравления с победой над Уилли Си вились вокруг него, словно пар. Покроет он себя славой завтра или нет?

У него может не оказаться шанса. Сэр Уильям Сихэм, обросший волосами, словно медведь, смотрел на него из другой лохани, молча грозя возмездием.

После простого обеда Глэдис вернулась в пивоварню с сестрой Элизабет. Лето было в разгаре, в садах жужжал и пчелы, созревшие стручки готовы были вот-вот лопнуть. Воздух был полон ароматов. Лето так чудесно, что она задумывалась, зачем Господь создал зиму. Она слышала, что на юге есть земли, где зимы не бывает. И снова она дивилась милосердию Господа. Удивительно, что он не поразил ее насмерть за все ее грехи.

— Прекрати таращиться на вершину, — сказала сестра Элизабет. — Ты никогда туда не попадешь, и ничего с этим не поделаешь.

Глэдис снова посмотрела вперед, наклонив голову.

— Я знаю, но это так близко. И мы относимся к тому аббатству, И аббатство, и холм — святые места. Люди совершают туда паломничество, так почему нам это запрещено?

— Потому что мы живем здесь праведной жизнью. Идем.

Глэдис пошла за сестрой Элизабет.

— А что если это правда, что Христос однажды был в Гластонбери? Тогда Гластонбери такой же, как Святая земля, — сказала она.

— Это сказки. В Библии этого нет.

— Священники из Гластонбери иногда говорят об этом.

— Это хорошо для бизнеса, — цинично заметила сестра Элизабет.

Глэдис знала, что это правда. В нынешние трудные времена монастыри соперничали за пилигримов и их дары.

— Работай, Глэдис. Все эти ягоды нужно помять.

Глэдис подчинилась, опустив большой пестик в чан с ежевикой, но не думала, что святого Иосифа так легко отстранить. Она не помнила, было ли в Библии упоминание, что он торговал металлом, но если так, он мог приплыть в эту часть Англии. Если он так хорошо знал Иисуса из Назарета, чтобы отдать ему свою гробницу, то ведь он мог взять его с собой в путешествие?

Старая церковь определенно существовала — та, про которую говорили, что она построена самим Христом. Те из сестер, которые попали в Роузуэлл в возрасте достаточном, чтобы помнить, видели ее маленькое, очень старое строение. Где случаются чудеса.

И знаменитое терновое дерево тоже существует.

Оно цветет каждые Святки, что уже само по себе чудо, и цветущую веточку приносят в Роузуэлл каждый сочельник. Говорят, в Англии нет другого такого дерева, значит, это чудо. И какое другое объяснение может быть, кроме того, что гласит легенда: оно выросло из посоха Иосифа Аримафейского, который воткнул его в землю, пока отдыхал?

Но ничто из этого не объясняло ее собственное восхищение вершиной. Когда Глэдис смотрела на Гластонбери-Тор, у нее сердце щемило от тоски, появлялось ощущение, что стоит только себе позволить, и она полетит туда. Эти ее чувства были так похожи на тоску по ее рыцарю, что Глэдис задумывалась, есть ли тут какая-нибудь связь. Но он сражался около замка.

Потом она заметила нечто странное: она видела его в грезах, когда спала, в темноте, но события в видениях всегда происходили днем. Больше того, в грезах она была одета по-другому. Глэдис толком не видела, что на ней надето, но знала, что это не монастырский наряд. Когда она попыталась углубиться в воспоминания, уточнить детали, то, как всегда, потерпела неудачу.

Какая досада! Но доказывают ли эти странности, что ее переживания лишь грезы?

Или они доказывают, что у нее святые видения?

— Работай, Глэдис, — резко окликнула сестра Элизабет.

— Простите, ответила Глэдис и вернулась к своему занятию.

Майкл пытался сопротивляться безумию, но провел вечер, разыскивая свою невесту, хотя это означало пройти сквозь строй завистливых поздравлений, язвительных комментариев и на все готовых девиц. Возможно, он бросит это занятие и примет приглашение выпить с Робертом де Уэрингодом. Нужно перекусить, а Роберт, рыцарь из гарнизона замка, настроен дружелюбно. Замок — единственное место, которое Майкл еще не обыскал.