Вольск ещё долго рассматривал бы Зеркало, но Шерма прервала его звёздную медитацию.

– Поздравляю всех с прибытием в Агрегат Ориона, – сказала она. – Мало кто из людей любовался Ригелем и Бетельгейзе [56] с такого расстояния.

Вольск покрутил головой, ища Бетельгейзе. В окрестностях тёмной туманности он заметил пузырчатый пурпурно-красный диск и решил, что это и есть Альфа Ориона, любимая звезда древних мистиков и астрологов Земли.

После поздравления, встреченного выжидательным молчанием, Шерма познакомила собравшихся друг с другом. У обладателя нелепой кофты и светящихся подошв имя оказалось не менее нелепое и претенциозное. Его звали Хэппи Этальдино Махонико. Шерма представила его как пилота, программиста и оператора киборгов.

«Цу! Гений-универсал!» – хмыкнул про себя Вольск, обернулся к Вей и встретил её весёлый взгляд. Видно было, что баронессу тоже позабавило разнообразие профессиональных талантов Махонико.

Гений-универсал привстал, неуклюже поклонился в сторону Овиты и сказал:

– Вы все можете называть меня Хэмом. По первым буквам моих имён. У нас, на Аурелии, так делают.

«Ну нет, – подумал Вольск, – не дождёшься! Будешь ты у нас Махонико, а если совсем уже всех достанешь, то лично я буду называть тебя одновременно всеми твоими дурацкими именами».

– Вы знаете, – продолжила Шерма, – что целью нашей экспедиции является Фаренго – вторая планета звезды Талис. Вот эта звезда.

На экран выпрыгнула квадратная рамка. Она скользнула вниз, под ноги собравшихся, почти достигла надира [57] и отделила от остального изображения тусклую тёмно-красную звезду спектрального класса М4.

– Ещё в третьем столетии была составлена карта Фаренго, – Шерма переключила экраны на «три-ка», и перед собравшимися возник вращающийся жёлто-салатовый глобус второй планеты звезды Талис. Он увеличился в размере и перестал вращаться. Рамка указала на бурое плоскогорье со следами выветренных вулканических каверн.

– Область Карпенти на Западном континенте, – прокомментировала Шерма. – По данным наших аналитиков, именно здесь, на границе древней равнинной платформы Перлат и геологически более молодого плоскогорья Поланского, был размещён объект, хранящий знания цивилизаций первого цикла.

Вольск и Вей снова переглянулись. Ксенобиолог коротко кивнула. Она не забыла разговора на станции.

– Данные геологического сканирования, полученные с «Уриила», говорят о том, что в южной части плоскогорья Поланского имеется очень разветвлённая система глубинных пещер, вероятно искусственного происхождения, – Шерма сменила изображение на экране. Там появилась трёхмерная схема подземного лабиринта. – Общая длина пещер и тоннелей более тысячи трёхсот километров. Нижний уровень углублён примерно на полтора километра в толщу очень твёрдой скальной породы, родственной земным сиенитам. Геологический возраст этого участка коры Фаренго – около четырёх миллиардов лет. Молодых вулканов там нет, ближайший метеоритный кратер не ближе чем в пятистах километрах. Участок оставался неповреждённым со времени своего образования, хотя сканер и зафиксировал сеть неглубоких меридиональных разломов. Они, вероятно, возникли от локальных тектонических подвижек платформы Перлат. В системе пещер чётко выделяются два крупных сооружения. Первое – большой наклонный тоннель диаметром около тридцати метров и длиной более шестнадцати километров, идущий с первого уровня до самого нижнего. Второе сооружение – пещера правильной цилиндрической формы на третьем уровне. Её высота более двухсот метров, а диаметр почти восемьсот. Остальные тоннели и пещеры намного уже, короче и меньше. Даже если строители объекта использовали уже существующие природные полости, то и тогда этот подземный лабиринт – исключительно сложное инженерное сооружение, создать которое способна только высокоразвитая цивилизация. Мы приблизительно определили три места, где могут находиться входы в лабиринт. Также мы нашли две точки, где можно прорыть новые входы. Не исключено, что на древних входах нас могут ждать охранные системы…

– Ждут, – подтвердила Сестра Овита, и все присутствующие повернули лица к Знающей. Та сидела, опустив голову, и не смотрела на экраны.

– Откуда вы знаете, Сестра? – удивилась Вей.

– Планеты не безмолвны, женщина, и я слышу голос Фаренго.

– Это какая-то мистика?

– Это древние умения Знающих.

– А эти ваши умения не могут помочь нам обойти стражей лабиринта?

– Мои умения, женщина, принадлежат к области пассивного Знания. Я могу спрашивать и слышать ответы, но я не могу открывать двери, закрытые для любопытства и авантюр. Древняя раса, возводя лабиринт, предусмотрела многое. Таких, как вы, она тоже предусмотрела. Не сомневайтесь.

– Нас собрали здесь для выслушивания пифийских пророчеств? – Свой вопрос Вей адресовала Шерме.

– И для этого тоже, баронесса, – в голосе клонки появился нажим; чётко артикулированная нотка с металлическим оттенком. – Нас здесь шестеро. Ровно столько, сколько сможет доставить на Фаренго за один рейс наш скегер. Мы не сможем приблизиться к планете на «Максвелле». Около Фаренго нас наверняка ждут беспилотники, посланные императором. Но небольшой скегер, замаскированный под метеорит, способен прорваться незамеченным и осуществить торможение уже в атмосфере планеты.

– Опасный вариант, – заметил Некич. – Системы ориентации скегеров не всегда позволяют рассчитать оптимальный угол входа в атмосферу с межпланетной траектории. Тем более что процесс разрушения маскировки займёт секунд сорок. Всё это время маскировочная пена будет «парусом». Атмосфера будет рвать её и трепать. Это вызовет рысканье и перегрузки по боковым осям.

– Хэм уже совершал такие манёвры, – сообщила Шерма.

– Два раза, – подтвердил тот. – На Ноле и на Кидронии. Орбитальные станции Джи Тау нас тогда не засекли. Маскировка у нас такая, что перестанет «парусить» через десять секунд, проверено.

– А защитные экраны скегера выдержат атмосферный удар? – поинтересовался Некич.

– Раньше выдерживали, – пожал плечами Махонико. Буфы на его рукавах смешно подпрыгнули.

– Атмосфера Фаренго менее плотная, чем у Нолы и Кидронии, – поддержала пилота Шерма. – А скегер «Серенитис» сделан по специальному проекту. Его создали именно для таких прорывов, хотя официально он строился, как обычная бизнес-яхта. У нас на «Максвелле» есть оборудование для создания качественной маскировки. Мониторы беспилотников не смогут отличить скегер от железистого метеорита.