Шрифт:
– Так, может, его здесь никогда и не было?
– Тогда откуда здесь на Девичьей и Змиев дуб, и Змиева нора? – спрашивает Жива, шагая впереди.
От трассы идёт такой шум, что уши закладывает, ничего не слышно.
– Не, – мотает головой Майя, – чего-то мне уже совсем не хочется туда идти.
Она останавливается и запрокидывает голову. Прямо перед ней возвышается легендарная Лысина – лишённый растительности крутой склон Девичь-горы. Деревья растут лишь у самого подножия, да ещё на самой вершине отчетливо просматриваются два деревца – две цветущих груши, растущих над обрывом.
Заметив, что сестра ушла далеко вперёд, Майя прибавляет шагу.
Жива поджидает её возле лысого пня. Пень на метр возвышается на землёй и полностью лишён коры. Повыше над пнём вырыта в песке нора.
– Здесь на Лысой даже пни лысые, – замечает Майя.
– Это точно. А то не Змиева нора?
– Нет, – усмехается Жива и смотрит на стоящий рядом бигборд.
Рекламные щиты, установленные вдоль шоссе, на самом деле выполняют иную миссию. Они отвлекают внимание водителей от входа на гору, и без того не слишком заметный с трассы из-за густых деревьев.
Пройдя несколько метров вперёд вслед за Живой, Майя замечает, что гора неожиданно расступается перед ней в виде огромной подковы, внутри которой расположено высохшее озеро, заросшее очеретом и метровым сухостоем. Между озером и правым отрогом горы поднимается вверх узкая тропинка.
– Ну, что, куда пойдём? – спрашивает Жива. – Может, сначала показать тебе Ведьмин яр?
– Покажи для начала мне этих идолов, – просит Майя.
– Ну, тогда нам дальше, в Русалочий яр.
Они проходят мимо заросшего метровым сухостоем котлована, скрытого от трассы столетними плакучими ивами.
– Кстати, именно здесь они и обитали.
– Кто?
– Русалки.
– Здесь? – удивляется Майя.
– Ну да. Ведь ещё совсем недавно здесь было озеро. Возможно, там, на дне, и лежат до сих пор их останки.
– А, правда, что русалки… ну, в них превращаются ведьмы, которых утопили?
– Нет, на самом деле, русалки произошли от змей. И хвост у них не рыбий, а змеиный.
– Ой, да ладно, – Майю передёргивает. – Хватит меня уже пугать.
Между высохшим озером и левым отрогом горы поднимается вверх тропинка, ведущая в Русалочий яр. Едва они заходят в яр, шум от шоссе стихает в несколько раз.
– Здравствуй, Девичья? Можно к тебе? – спрашивает Жива.
Они прислушиваются. ##Внезапная тишина, сдвиг###, – и… где-то рядом звучно отзывается кукушка.
– Можно, – кивает Жива, – пошли.
15. Чистильщики Лысой горы
В это время старший сержант замечает, что снизу к ним по дороге приближается команда парней. Одеты они разношёрстно: кто – в джинсах и свитерах, кто – в камуфляжных штанах и куртках. Бросается лишь в глаза, что все они стрижены налысо, а штаны их завёрнуты снизу так, что полностью видны берцы – высокие шнурованные ботинки.
Идут они колонной, по выправке напоминая военизированный отряд. Правда, вместо оружия у них на плечах – лопаты, мётлы, двуручные пилы и грабли.
– Смотри, да они тут все лысые, – замечает из сторожки О`Димон.
Димон-А замечает кое-что другое и пятится назад.
– Черти лысые! – едва слышно произносит он.
Возглавляет колонну парень по кличке Злой, а замыкает её увалень Добрыня, едва передвигающий ноги.
– А ну давай, нашу строевую, – предлагает Злой и сам первым звонко затягивает:
«Грань прямую проведи!»
Колонна отвечает ему задорной скороговоркой:
«За неё не выходи!
На всё трезво ты гляди!»
«Будь свободным – не кури!» – продолжает Злой, а колонна ему отвечает:
«Не трави себя внутри!
Жизнь прекрасна – посмотри!
Будь природным – не бухай!
Сам себя не убивай!
И тебя ждёт только рай!
Будь здоровым – не колись!
И в отряд наш становись.
И всё будет зашибись!»
Колонну нагоняет велосипедист на горном байке в чёрно-красном облегающем трико с защитным шлемом на голове. Тот самый Илья Муромский, который нарисован кем-то на подпорной стенке. Переведя цепь на самую короткую передачу, он с лёгкостью крутит педали, поднимаясь в гору без всяких усилий.