Она проехала мимо нескольких излюбленных автостопщиками точек, но не обнаружила ни души. Дорога была так же пустынна, как и огромный мир, расстилавшийся по обе стороны от нее.

Несколько отбившихся от стада дождевых капель упали на ветровое стекло, и стеклоочистители тут же начертили на нем две мутные серые радуги. Иссерли надавила на кнопку, и вода из резервуара, скрытого под капотом, полилась на стекло. Она лилась, как показалось Иссерли, бесконечно долго, прежде чем видимость полностью восстановилась. После этой операции Иссерли почувствовала такую усталость, словно оросила стекло не водой, а какой-то жизненно важной жидкостью из собственных жил.

Она стала представлять, что ей повезло и рядом уже сидит упитанный молодой автостопщик, вот она, тяжело дыша, поправляет его волосы и обнимает за талию, чтобы усадить поудобнее. Но этих фантазий еле-еле хватило только на то, чтобы не дать себе заснуть.

И вот, когда Иссерли уже совсем было собралась остановить машину в подходящем месте и немного вздремнуть, где-то у самого горизонта возникла еле различимая на фоне неба фигура. В то же мгновение Иссерли приподнялась, широко распахнула глаза и поправила очки на носу. Она посмотрела в зеркало заднего вида, проверяя, в порядке ли ее лицо и волосы, и даже надула для пробы ярко накрашенные губы. Проехав мимо автостопщика в первый раз, она заметила, что это мужчина, довольно высокий, широкоплечий и небрежно одетый. Он голосовал, оттопырив одновременно большой и указательный пальцы, с таким вялым видом, словно стоял здесь не один год. Или, возможно, ему просто не хотелось, чтобы у него был уж слишком просительный вид.

На обратном пути она заметила, что автостопщик довольно молод и коротко подстрижен: так стригут заключенных в шотландских тюрьмах. Тускло-грязная одежка приметно бугрилась в разных местах, но что ее приподнимало – мышцы или жир, – еще предстояло выяснить.

Приближаясь к автостопщику в последний, третий, раз, Иссерли поняла, что он действительно необычно высок. Мужчина внимательно смотрел на машину, скорее всего уже заметив, что она проезжает мимо не в первый раз – при полупустой дороге не увидеть этого было невозможно. Тем не менее он не попытался воззвать к водителю более энергично – рука его была протянута все так же лениво. Умолять было явно ниже его достоинства.

Иссерли притормозила и остановилась прямо напротив мужчины.

– Садитесь, – сказала она.

– Ну, наконец-то! – беззаботно бросил мужчина, усаживаясь на переднее сиденье.

Уже одно это слово в сочетании с неприветливым тоном, которым оно было произнесено» несмотря на сопровождавшее его движение лицевых мышц, обозначавшее улыбку, многое сказало Иссерли. Он явно относился к категории тех типов, что изо всех сил стараются не говорить «спасибо», как будто, выразив благодарность, тут же попадутся в ловушку. В представлении таких особей мир – это место, где все их желания обязаны исполняться, поэтому любая благодарность просто лишняя. Она остановилась, чтобы подвезти его, – и отлично! Что тут такого? Она предоставляет ему бесплатно услугу, за которую таксист попросил бы кучу денег, а он всего лишь небрежно бросает «Ну, наконец-то!», как будто Иссерли – его собутыльник, сидящий с ним в пабе за одним столом и оказавший какую-то пустячную, сиюминутную любезность – подвинул, например, поближе пепельницу.

– Не за что, – ответила Иссерли, сделав вид, что он ее все-таки поблагодарил. – Куда вам?

– На юг, – ответил он и взглянул в том направлении.

Повисла секундная пауза, затем автостопщик набросил ремень безопасности на свой торс с таким видом, словно это была единственная возможность заставить машину тронуться наконец с места.

– Просто на юг? – спросила она, трогаясь от обочины, как всегда тщательно проследив, чтобы привести в действие сигнал поворота, не включив при этом по ошибке фары, стеклоочистители или икпатуа.

– Ну, это вопрос открытый, – ответил мужчина. – А вам куда?

Она кое-что прикинула в уме, потом внимательно посмотрела на него, стараясь угадать, к чему он клонит.

– Я еще не решила, – сказала она. – Пожалуй, начну с Инвернесса.

– Мне Инвернесс тоже подходит.

– Но вам нужно дальше?

– Я не спешу с первого раза достигнуть поставленной цели.

В этот момент сзади возник автомобиль, и Иссерли отвлеклась от беседы, пытаясь понять намерения сидевшего в нем водителя. Когда она наконец вновь повернулась к мужчине, лицо того уже ничего не выражало. Как следовало понимать последнюю реплику? Как проявление мальчишеской заносчивости? Как намек на некий сексуальный интерес? Или просто как констатацию очевидного факта?

– Долго пришлось ждать? – спросила она, надеясь вытянуть из него дополнительную информацию.

– Чего?

Он посмотрел в ее сторону, прервав попытки расстегнуть молнию на куртке. Неужели уровень его умственного развития так низок, что он не в состоянии одновременно слышать обращенные к нему элементарные вопросы и расстегивать молнию? Она заметила у мужчины над правой бровью тонкий, почти заживший, шрам, покрытый черной коростой – возможно, упал, напившись? Белки глаз у него были чистые, волосы недавно мытые, от него не исходило неприятного запаха – может, он просто глуп?

– Долго вам пришлось стоять, прежде чем я остановилась? – уточнила Иссерли.

– Не знаю, – ответил он. – У меня нет часов.

Она бросила взгляд на запястье его правой руки – оно оказалось широким, покрытым золотистыми волосками, по внутренней его стороне струились две голубоватые вены.

– Ну, а по ощущениям?

Он ненадолго задумался над вопросом.

– Пожалуй, долго.

Он улыбнулся. Зубы оказались плохими.

За окном автомобиля солнце внезапно начало светить намного ярче, будто какое-то агентство, ответственное за его обслуживание, обнаружило, что оно включено на половину положенной мощности. Лобовое стекло вспыхнуло, словно прожектор, послав потоки инфракрасного излучения на лица Иссерли и автостопщика – чистое тепло, тщательно отфильтрованное от примеси стылого воздуха. Печка в машине тоже работала на полную мощность, так что гостю вскоре стало жарко в куртке и он снял ее совсем. Иссерли украдкой следила за ним, изучая бицепсы, трицепсы и крутые плечи.