– Девочка кажется очень бледной, - закивала она, радуясь, что хоть здесь не приходится ходить округ да около.
– И постоянно в хмельном дурмане. Полагаю, она будет требовать твоего особенного внимания, Вилт.

– Сделаю все, что смогу, госпожа, - поклонился молодой лекарь, и попятился к двери.

Катарина задержала его.

– Меня донимает бессонница после того, как Фиранд покинул этот мир. Прежний лекарь втирал мне в виски какие-то благовония... Вечером пришлю за тобой, надеюсь, учитель поделился с тобой чудодейственным рецептом.

И отвернулась, чтобы не видеть его глаз, в которых плескался триумф. Сколько дней минуло с тех пор, как ее ублажал мужчина? Так много, что Катарина не стала считать. Внимание Многоликого раззадоривало ее похоть, но мальчишка был слишком мал, чтобы удовлетворить ее. Тот же, кто только что покинул Трофейный зал, вполне годился на роль любовника.

– Не нравится он мне, - задумчиво протянул Многоликий.
– Лезет в задницу будто намыленный.

– Хорошо, что он и не должен тебе нравиться. Мне достаточно того, что Вилту хватает ума понять, что от него требуется. Надеюсь, он избавит меня от ненужного приплода. А уж после будет повод отослать девку обратно к папаше - Ластрикам не нужна женщина, не способная выносить наследника.
– Последние слова Катарина произнесла с особым смаком, уже предчувствуя полное сожаления письмо, которое напишет Фраавегу.

Несколько следующих часов таремка провела за письмами и бумагами. Прошения, разрешения на торговлю, кляузы. Прежняя привычка избавлять Фиранда от ненужных мелких просьб давала о себе знать - Катарина знала, какие письма послать в огонь, на какие ответить сразу и без промедления, а какие отложить до собрания Совета девяти. Многоликий забрался на стол, словно кот, и даже ее рассерженный взгляд не заставил его сползти обратно. Свернувшись калачиком, мальчишка дремал, но кончик его носа то и дело подрагивал.

Сенешаль потревожила их уединение как раз тогда, когда Катарина жгла ненужные письма.

– Прибыл господин Шале Эйрат, - сказала она так, будто у нее в горле застряла рыбья кость.

Шале Эйрат, ну надо же. Таремка велела проводить его, и подать каких-нибудь закусок и побольше крепкого вина. Пират любил пить, а хмель даже мертвяков делает разговорчивыми. Многоликий, услыхав о госте, приподнял голову, потянул носом воздух и снова лег. Катарина не стала его гнать. Разговор с Ларо вряд ли получится тихим, а рядом с мальчишкой она чувствовала себя спокойнее. Конечно, пират не станет душить ее, но присутствие Многоликого заставить его держать себя в руках.

Ларо явился едва не раскидав идущих впереди себя охранников. Те тот час взяли его на кончики мечей, отчего пыл пирата поутих. Он раскланялся Катарине, зыркнул на мальчишку.

– Это мой гость.
– Катарина отправила стражников прочь, а сама тем временем швырнула в камин новую порцию разорванных пергаментов.

– Надеюсь, сегодня ты не станешь кормить меня пресными обещаниями, Катарина.
– Пират обошел стол и покосился на кувшин. После, не церемонясь, отпил прямо из него, и вытер рот тыльной стороной ладони.
– Устал есть всухомятку.

Катарина не спешила. Нарочно дождалась, пока пергаменты истлеют, потом вернулась к столу, села, долго подбирая подол, чтобы тонкая шерсть не пошла складками. Она видела, как Многоликий приоткрыл глаза, вопросительно дожидаясь, какую же роль отведут ему.

– Надеюсь, ты понимаешь, что у меня было много хлопот поважнее тебя, - обратилась таремка к пирату.

– Таких важных, что тебе стала не интересна пропавшая принцесса?

– Одно другому не мешает. И, потом, земли брата твои - владей. Я подписала все указы. Никто не станет чинить тебе препятствий.

Пират хохотнул, опустился на стул и закинул ноги на стол. На подошвы его сапог налипла грязь и несколько ее кусков отвалились на столешницу. Таремка пожелала себе терпения. Сколько его понадобиться, чтобы выдержать наглеца?

– Ты, должно быть, шутишь, Катарина.
– Новоявленный лорд Эйрат снова присосался к кувшину с хмелем, да так жадно, что пролил немного себе на ворот.

Катарина невольно сравнила его с прежним та-хирцем, которого впервые увидела на Та-Дорто. Тот скоморох казался в разы более воспитанным.

– Зачем мне земли, если нет рабов, чтобы их возделывать? Нет крыши над головой и золота, за которое я бы мог вести безбедное существование. Вот если я, положим, подарю тебе прялку, но с единственной овцы поблизости, шерсть снимут до тебя - разве поблагодаришь ты меня за такую щедрость?

– Поблагодарю, - ответила Катарина. Она снова встала, не в силах выдержать близость та-хирца, вернулась к камину и поворошила угли, глядя, как огонь заново расползается по обгоревшим поленьям.
– Шерсть отрастет заново, а если новый хозяин будет о ней заботиться, как следует, станет лучше прежней. Прялка же никогда не будет в хозяйстве лишней.