— А-а-а-а. Тьфу ты! Я же говорю запутаете. То была другая история про лес. Я её вам потом расскажу.

— Сажусь я в кабину, секретный пакет за пазуху, включаю зажигание и, значится, полетел. А дело было ночью. Тоже, между прочим, ни черта не видно. Пришлось лететь по звёздам. На большую медведицу. Фары-то включать нельзя, немцы заметят. А пакет, хочу вам заметить, нужно было доставить за линию фронта. Нашим разведчикам, которые работали в тылу врага. Лечу я, значит, над немецкими войсками, а внизу вижу, как немцы ходят и разговаривают промеж собой. Дай думаю, пошучу над ними. Выключаю мотор и на бреющем полёте пролетаю над самыми касками немцев и кричу — «Гитлер капут!». Они башками вертят, а понять ничего не могут. Вроде голос сверху, а никого нет. Я значит разворачиваю самолёт и давай на второй круг. И опять им сверху — «Гитлер швайн». Они опять морды кверху. Но в этот раз, я видимо, не очень удачно пролетел. Потому что они как-то заметили меня и как начали кричать. Сразу в воздух поднялись немецкие мейсеры. Штук десять. Не меньше. Включаю я зажигание и ухожу значит резко вверх. Чувствую догоняют меня. Я в зеркало смотрю. Точно. На хвосте висят уже два гада. Я по газам. Еле-еле оторвался. Тут смотрю, на встречу мне летят ещё пара. Я за пулемёт, а там патронов нет. Бензин заправили, а патроны забыли. Ну, думаю, русского лётчика так просто не взять. Иду не сближение, и когда уже они почти передо мной, включаю резко дальний свет. Они конечно такого не ожидали и в стороны пошарахались как зайцы. В общем пока они там оклемались, я по быстрому улетел. Некогда мне было с ними связываться. У меня же секретный пакет.

Дальше я решил лететь без шуток. Вдруг в другой раз не пронесёт, а у меня патронов нет. Долетел я до места, где нужно было пакет передать, приземлился, а там никого нет. Думаю, что-то не так. Как-то подозрительно тихо вокруг. И точно. Выходят из кустов немцы и говорят мне — «Хенде хох», что значит «Руки вверх». А у меня-то секретный пакет…

— Опять старый за своё взялся, — это баба Нюра появилась. — Нашел две пары свободных ушей и давай. Хватит детям свои сказки в уши лить. Тебя ещё как в сорок первом контузило, так и кончилась твоя война.

— Ты это… Не мешай с пацанами общаться. Тебя не касается. А вы не слушайте её. Это она из зависти.

— Было бы чему завидовать. На дудке каждый балван сможет дудеть.

— Это не дудка. Это военная труба, — возмутился дед.

— Ага. Военная. Отнял, поди, где-то у пионеров. Давай заканчивай. Нам в город ещё надо съездить.

Баба Нюра ушла, а дед закурил очередную папиросу.

— Ну вот что ты будешь делать? Пришла, сбила с толку. На чём мы остановились.

— Про то, как вас немцы окружать начали, — напомнили мы с Вовкой.

— Вот-вот. Окружают значит они меня, а у меня в пистолете два патрона осталось. Думаю если что, одного застрелю, а второй себе.

— А с пакетом что?

— С пакетом? А что с пакетом? — в очередной раз удивился дед.

— Ну у вас там секретный пакет за пазухой, — напомнил я.

— А-а-а-а. Вот же старая. Пришла, запутала меня со своим городом. А пакет я съел.

— Как? — удивились мы.

— Да вот так и съел. Правда печать сургучная плохо жевалась.

— А как же разведчики без секретного пакета остались. И что дальше, с немцами?

— Слушайте. Я уже совсем запутался с вашими немцами. Давайте в другой раз закончим. Мне в город пора.

Дед Матвей встал и пошел к дому.

— Как ты думаешь? Что там дальше было? — спросил Вовка.

— Приедет, попросим рассказать. Уж больно интересно узнать, что там дальше.

Ту самую девочку, которая была с мамой, звали Вера. Ей было почти семь лет. И в тот момент, когда мы первый раз встретились за завтраком, я сразу обратил на неё внимание. В фильмах обычно это показывают, как она в замедленной съёмке поворачивает голову. Взгляд её случайно встречается с моим. Играет какая-то романтическая музыка и голуби. Белые. Обязательно за её спиной в воздух взлетают белые голуби. Прям устремляясь высоко в небо, а её светлые волосы развиваются от взмаха их крыльев и светятся в лучах солнца…

— Достали эти птицы, — ругался дед Матвей, перебив мой романтический настрой. — Опять насрали на голову.

Дед снял кепку и стал отряхивать её от следов птичьего помёта.

— А ну кыш отсюда!

С виноградника над столом взлетели в небо два голубя. Почему-то белые. Возможно с голубями это чересчур, подумал я. Можно и без голубей. И я стал думать. Как же мне проявить своё внимание.

— Знаешь что Вовка, — решил обсудить я с ним это вопрос на следующий день. — Помнишь ту девочку? Веру.

— Это которая с мамой тут отдыхает?

— Она самая.

— Ну помню.

— Так вот. Думаю, я определился. Такая жена мне и нужна. Красивая.

— Ты чё? Прямо на юге жениться надумал? — удивился Вовка.

— Ну жениться, не жениться я ещё точно не знаю, но познакомиться надо. Надо нам что-то для неё такого хорошего сделать. Или что-то такого, что бы привлечь внимание. Может быть спасти её от чего нибудь.

— Ну давай ей червяков или жуков под подушку наложим, — предложил Вовка. — Она точно заметит. Входит она в комнату, а там из под подушки червяки расползаются. Тут ты с криком — «Я спасу тебя девочка!». И всё. Дело в шляпе.

— Балван ты в шляпе.

— А что тебе не понравилось? — удивился Вовка.

— Себе червяков в трусы напихай, а потом спасай сам себя. Тут что-то посерьёзнее надо, — рассуждал я.

— Ну думай. Тебе надо, ты и думай.

И я стал думать. Вот если бы она стала тонуть, то я бы её спас. Но вдруг она не собирается и не соберётся тонуть? Или может на неё хулиганы напали бы в тёмном переулке. Так она по тёмным переулкам не ходит, да и вообще не факт ещё, что я её от хулиганов могу спасти. Короче ничего не шло в голову.