— Роль разведки, товарищ Сталин, в нашем деле чрезвычайно велика. Я постоянно получаю от Фитина большой объем информации и еще ни разу не отверг ее, как сомнительную или негодную. По ее содержанию я могу сказать, что советские шпионы — Персей и Чарльз, чьи донесения чаще всего ложатся мне на стол, проникли в святая святых, в самый секретный центр «Манхэттенского проекта» — в Лос-Аламосскую лабораторию…

— Хорошо, товарищ Курчатов, — остановил его Сталин. — Через неделю я приглашу вас вместе с другими товарищами обсудить один вопрос. Речь пойдет о том, как можно лучше и быстрее поставить отечественную промышленность на службу программе создания атомной бомбы. Что необходимо нам сделать, чтобы поскорее получить такое оружие?:.
–

Все последующие дни обстановка в Кремле была непомерно нервозной. Факт ядерных бомбардировок и их ужасные последствия, которые не удалось скрыть от населения, сказались и на тревожном состоянии окружения вождя. Сталин, впав в состояние паники, затребовал отовсюду информацию о положении дел в промышленности, особенно в химической и металлургической, о количестве строительных организаций и их структуре, о научно-исследовательских учреждениях, об их количественном и качественном составе. От ведомства Берии были запрошены предложения об улучшении организации работы по созданию атомной бомбы.

До руководства наконец-то дошло, что без ядерной дубинки страна уже не сможет продвигаться вперед, что для этого необходимо заниматься разработкой нового оружия основательно, а не просто интересоваться у Курчатова, как идут дела.

В субботу, 18 августа 1945 года, Сталин вызвал в Кремль Берию, Завенягина, наркома боеприпасов Ванникова и руководителя Лаборатории № 2 Курчатова. Когда они, за исключением Берии и его заместителя, явились в кабинет вождя, Сталин, поднявшись из-за стола, произнес:

— Вы хорошо понимаете, товарищи, что с применением американцами атомной бомбы в Японии равновесие сил в мире нарушилось. Нам необходимо его восстановить. Трагичность ситуации заключается в том, что там, где необходимо сохранить мир, нужно теперь делать вот такие чудовищные вещи. Это, если хотите, тоже своего рода война за мир. Ученые и разведчики хорошо понимают это и делают все возможное и даже невозможное для того, чтобы наш атомный проект продвигался вперед…

Сталин сделал паузу, потом стал снова рассуждать, для чего понадобилась американским военным политикам бомбардировка Японии и насколько велика теперь опасность положения Советского Союза без наличия собственного ядерного оружия:

— Наши ученые располагают сейчас собственными научными разработками и зарубежными разведывательными материалами на эту тему, однако продвижение вперед не столь значительно, как нам хотелось бы это видеть. Дальше лабораторных исследований ученые пойти не могут из-за того, что у них нет своей производственной базы. Нет своих экспериментальных заводов, конструкторских бюро. Не хватает научных кадров, инженеров, квалифицированных рабочих. — Сталин снова сделал паузу и посмотрел на наркома боеприпасов. — Я хотел бы с вами, товарищ Ванников, посоветоваться, — начал он в своей иезуитской манере: на самом деле он никогда не советовался и не хотел этого, а высказывал всегда уже готовые решения, — как нам лучше организовать работу, чтобы совершить прорыв, ускорить создание атомной бомбы? Ведь по шпионской шпаргалке бомбу построить нельзя. Товарищ Берия предлагает организовать специальное управление и все руководство им возложить на НКВД. Такое предложение заслуживает внимания. В НКВД есть крупные специализированные организации — транспортные, строительные, в том числе на водном и железнодорожном транспорте. Есть большие людские ресурсы и квалифицированные кадры. Как вы лично, товарищ Ванников, оцениваете такое предложение?

Ванников замялся: он не понял, почему именно к нему обращен этот вопрос.

— Решение столь важной задачи должно, по-моему, выходить за рамки одного ведомства, — осторожно начал нарком боеприпасов. — Эту работу надо организовывать в национальном общегосударственном масштабе. И вообще, хорошо ли это будет, если руководить огромным коллективом ученых и специалистов станут органы НКВД? — смело вдруг заявил он, пользуясь отсутствием Берии. — Может быть, стоит для этого объединить несколько наркоматов и создать Специальный комитет? Прорыв под силу совершить лишь крупным коллективам…

Именно в этот момент появился Берия со своим замом Завенягиным. Переключив внимание на вошедших, Сталин мгновенно отбросил спокойный тон, в его голосе зазвучали железные нотки:

— Вы принесли свое обоснование о создании специального органа управления при НКВД?

— Нет, но над ним продолжают работать товарищи Завенягин и Чернышев, — поспешил успокоить его Берия и тут же добавил: — А впрочем, Авраамий Павлович может вам доложить, в каком виде он готовится для принятия решения на Политбюро…

Сталин бросил в его сторону сердитый взгляд:

— Вы, товарищ Берия, думаете тюрьмами решать такие проблемы? Нет, так не пойдет… Мы тут уже посоветовались, — Сталин давал понять, будто это не его, а коллегиальное мнение, — и решили, что нужно создавать Специальный комитет. Такой комитет должен находиться под контролем ЦК, и работу его надо строго засекретить. Он должен быть наделен особыми полномочиями. Председателем комитета можно назначить… — Сталин сделал паузу и снова посмотрел на Берию, — вас, Лаврентий Павлович. Возьмите под личный контроль и под личную ответственность всю эту проблему. Теперь давайте подумаем, кого мы назначим его заместителем…