Собрать конструкцию из девятиметровых бревен не такое простое занятие. Бревна выбирали не самые толстые — сантиметров двадцать в диаметре, и все равно, каждое из них оказалось весом не менее трехсот килограммов. На льду треугольник собрали довольно легко, а вот с тем, чтобы поставить его почти вертикально, пришлось повозиться. В ход пошли багры, веревки, упоры из других бревен. Согласованные действия полусотни людей, оказывается, могут творить чудеса. Задача и была непростой. Но, впрочем, с чем сравнивать. По сравнению с постройкой египетских пирамид, задача была пустяковой. Через два часа скрепленный скобами и ремнями каркас был установлен на льду.

В вершине пирамиды подвесили ролик, через который перекинули веревку, к веревке привязали за один край бревно. Первый этап — использование конструкции в качестве подъемного крана, начал приводиться в действие.

Три десятка лироков, скользя ногами по льду, потащили веревку. Семиметровое бревно весом почти в полтонны подняли без труда. Это и не удивительно, от каждого человека требовалось усилие лишь немногим больше, чем в пятнадцать килограммов.

Прорубь для будущей сваи уже была готова. Веревку отпустили, и полутонное бревно врезалось в грунт на дне озера. Бревно было заострено, чтобы его легче было вбить на достаточную глубину. Пришла пора использовать треугольную конструкцию в качестве механизма для забивания свай. В качестве бабы служил полутораметровый отрез от толстого дуба. Полдня ушло только на то, чтобы спилить толстое и прочное дерево, отрезать от него необходимый кусок и доставить на место.

— Тяни! Отпускай! Тяни! Отпускай!

Механизм пришел в действие, через двадцать минут упорной работы свая была забита. Оставалось лишь переместить подъемную машину к месту следующей опоры. Основа будущего строения была заложена.

Вечером как обычно дом Арта заполнила ребятня. Они расселись по лавкам и табуретам. Те, кому не хватило места, устроились прямо на полу.

"Эх, школу бы вам", — подумал Саша.

— А что? Что было дальше? — несмелый голос напомнил о прерванном рассказе.

— И возводили они дома на прочных сваях, выше, чем самые высокие деревья. И людей в них помещалось столько, сколько живет в трех деревнях кряду.

— Эр Арт, расскажи еще, — попросил один из ребят.

— В следующий раз. На завтра не забудьте выучить те буквы, что я вам показал. Буду спрашивать.

Неохотно дети принялись расходиться. Последний из них исчез за порогом. Казалось, какое-то время дом еще наполнен их шумом, но постепенно это ощущение развеивалось, и подбиралась она — тоска. Дневные заботы и вечерние хлопоты позволяли разогнать терзающие душу воспоминания. Лишь поздно ночью досада и обида пытались выползти наружу и захватить того, кто гнал их прочь.

Догадывались об этом немногие. Разве что Тилой, перехватив печальный взгляд вождя, задумчиво чесал голову.

Несколько дней назад старейшина учудил. Выйдя утром из дома Арт наткнулся на полтора десятка девушек и женщин племени. Они окружили его со всех сторон и завертелись в плясках. Улыбающийся старейшина стоял чуть поодаль.

— Тилой, что все это значит? — спросил удивленно Арт.

— Я вижу, что ты грустишь вождь. Ты одинок. В племени лироков есть красивые девушки, которые не связали пока ни с кем свою судьбу. Есть и те, кому рано довелось потерять мужа. И те и другие будут рады, если кто-то из них понравится тебе и войдет в твой дом в качестве хозяйки.

Саша покраснел. Что за сватовство здесь затеял старейшина?

— Спасибо за заботу, но я пока воздержусь от выбора.

— Женщины нашего племени не хороши? Может, поищем невесту у соседей?

Арт печально вздохнул. Не хотелось ему рассказывать о своей душевной ране. Такое не забывается быстро. Сказать о том, что где-то там, в недавнем прошлом осталась та, которую он выбрал и которая его отвергла? Что это изменит? Лишь бередить раны.

— Не до сватовства, Тилой. Ты же знаешь, дела не ждут.

Старейшина печально покачал головой. Арт же окунулся в ежедневные заботы.

Дел, и правда, было очень много, но не они были причиной его отказа. Дела были его спасеньем. Они помогали отогнать тоску. Жаль, что лишь на время. Стоило делам закончиться, и она напоминала о себе.

"Не раскисать! Некогда сейчас предаваться унынию! — То ли сказал, то ли скомандовал себе Арт — Завтра много дел!"

Праздник выдался на славу. Народу собралось много. Так получилось, что в то время, когда лироки из деревни, вождем в которой с некоторых пор был Арт, усиленно трудились, почти не оставляя свободного времени, лироки из других деревень воспринимали зиму, как время для отдыха.

Продовольствие и дрова заготовлены. Если охотники и выходят на промысел, то лишь для того, чтобы запасы оставались на прежнем уровне, а вовсе не по причине возможного голода. А это совсем разные вещи.

Спрашивается, почему другие деревни не готовились так же упорно к возможной встрече с врагом? Арта тоже интересовал ответ на этот вопрос. Но сколько он ни задавал его себе, так и не смог найти приемлемый ответ. Строительство оборонительных сооружений в других поселках или не велось совсем, или ограничивалось полумерами, не занимающими слишком много времени. То же самое и с боевой или организационной подготовкой. Она велась ни шатко ни валко. Каждый тренировался, как ему вздумается, организация совместных действий оставляла желать лучшего. Если глава сил самообороны имелся почти в каждом поселке, то более младших командиров не было и в помине. Или они назначались от случая к случаю. Деления на подразделения тоже не было. Старший среди воинов мог назначить кого-то руководить их частью, а в следующий раз мог назначить кого-то другого. Надо ли говорить, что дисциплина, мягко говоря, оставляла желать лучшего. По сути, ни одно объединение охотников соседних деревень не было организованной силой. Да, они действовали на благо своей деревни, случись принять бой, никто не бросил бы свое племя. Но каждый выступал индивидуально, мало согласуя свои действия с действиями других.