К шести вечера Степаныч так и не вернулся в мастерскую. Анатолий несколько раз звонил старшему на сотовый, но механический голос в трубке твердил одно и то же: «Абонент временно недоступен».

Он умылся в пристройке, переоделся в чистую одежду, запер все, что следовало запереть, и включил сигнализацию. У Степаныча есть еще два комплекта ключей, один при себе, другой – дома. Торчать далее здесь, ждать, когда он объявится, нет смысла. Тем более в этом нет смысла, что и работы никакой нет – оставлять «Газель» в боксе Быстров почему-то передумал…

Деревянченко пока еще сам не решил, идти ли ему домой пешком или же лучше подъехать на автобусе от пищекомбината – пять остановок. Вдруг запиликал его старенький сотовый телефон. Он подумал, что это Степаныч ему перезванивает, но в трубке прозвучал девичий голосок:

– Толя, привет! Это я…

– Привет, Галчонок, – обрадованно произнес Анатолий. – Ну что, занятия уже закончились?

– Толя… – странным голосом сказала девушка. – Я тут хотела поговорить… кое о чем. Хочу тебя увидеть… сегодня.

– Конечно, Галчонок, – жизнерадостно сказал Деревянченко (он вспомнил о четырех сотенных купюрах, лежащих в заднем кармане брюк). – Подходи к кафе на Ленина… туда, где сидели в субботу.

– Лучше ты приди к общежитию, – сказала Галка. – Я выйду к тебе.

Анатолий уже сразу по ее лицу понял: что-то произошло.

– Ты чего, Галчонок? – удивленно спросил он. – Чего такое похоронное выражение?

Девушка взяла его под руку; некоторое время они шли молча по тротуару – в сторону живой изгороди, за которой находился проход к братской могиле и далее к аллеям, ведущим в глубь парка.

– Так что случилось? – спросил Анатолий. – Что молчишь-то?

Девушка неожиданно остановилась.

– Толя, может… может, в полицию позвоним?

Анатолий изумленно уставился на нее.

– В полицию? А… а на какую тему?

– Как на какую? На тему того, что мы здесь видели!

– А что мы видели? – недовольно сказал Деревянченко. – Выброси все это из головы, Галчонок.

– Легко сказать.

– Пошли лучше посидим в кафешке… выпьем вина, съедим по мороженому…

Он увлек подругу за собой. Вскоре, оставив парк справа, молодые люди свернули на параллельную Ленина улицу и пошли в сторону кинотеатра «Космос», где находится еще одно летнее кафе.

– Сегодня весь день только и разговоров, что про этот гроб… – нарушила молчание Галина. – И по местному радио говорили…

– А что именно?

– Говорили, чтоб позвонили в полицию, если кто-то что знает об этом. Еще говорят, что в городе… в нескольких местах… на стенах домов… нарисовано… эм-м…

– Что нарисовано? – Деревянченко остановился, и она тоже. – Че-т я не пойму, о чем вообще речь?!

– Вот то самое, что было на гробе нарисовано, – полушепотом сказала Галина. – Волчья голова. Та самая, Толя.

– Волчья голова? – переспросил Анатолий. – Откуда знаешь, что… что «та самая»?

– Так я ж сама ходила смотреть…

– Когда?

– В обеденный перерыв…

– А куда ты ходила?

– В парк… На летней площадке… на сцене прямо… на щите… или на экране, не знаю, как правильно сказать… кто-то нарисовал волчью морду. – Она развела руки в сторону. – Вот такого размера… Издалека видно, – девушка судорожно вздохнула. – Там полиция все оцепила. Ближе чем на сто метров никого не подпускали. Но я, хоть и совсем близко не смогла подойти, всю ж эту морду хорошо разглядела.

– И что? Точно такая?

– Да. С этими… патронами от пистолета вместо передних клыков.

– Не от пистолета, – думая о своем, механически произнес Деревянченко. – Пистолетные патроны… они такие… короткие и округлые. А то были винтовочные – длинные, заостренные. – Выпалив это, он вдруг спохватился. – Что, правда такая же картинка?

Галина перекрестилась.

– Только больших размеров – метр примерно в диаметре… Зеленой краской нарисована! Или струей из баллончика.

– А почему не пускали? Зачем приехала полиция? Это как-то объясняли?

– Говорят, какой-то ящик нашли.

– Ящик? Еще один гроб?

– Нет, не гроб, Толя. Люди говорили, ящик тот не деревянный, а картонный…

– И что?

– Какой-то мужчина… а там народ собрался… вот мужик и заявил, что за саперами даже посылали.

– Ничего себе.

– А потом полицейские велели покинуть парк. И вот только недавно, час назад, туда опять стали пускать людей.

– Хм… – Деревянченко почесал в затылке. – Я как-то все это пропустил.

– Так про гроб еще вчера по местному радио что-то говорили. И по кабельному – тоже. Ты разве не слышал?