Шрифт:
— Эй, на боте! Что за авария? — спросил он.
— Мотор сломался, будь он сто раз неладен! — крикнули с лодки. — Сутки уже болтаемся. Вся рыбалка сорвалась!
Папа перекинул им пачку сигарет, и все трое жадно закурили.
— А вёсла где же? — спросил папа.
— Волной смыло!
— Вы и в бурю болтались на вашей скорлупке? — изумилась Наташа.
— Все кишки вымотало!.. Ты куда путь держишь, капитан?
— В Неву, — ответил папа.
— Дотянешь до Петрокрепости?
— Да уж не покину, — сказал папа. — Кидай канат!
С лодки кинули канат, папа закрепил его на корме, вернулся к штурвалу и дал ход. Мотор зарычал сильнее и басовитее. Наташа смотрела, как задрался нос лодки, и от него шли по воде два уса пены.
«Как хорошо, что люди добрые и помогают друг другу, — думала она. — Иначе было бы много неприятностей на свете. Мы с Мартыном сидели бы на острове, а эти бедные рыбаки болтались бы по волнам с поломанным мотором и вымотанными кишками…»
Вдали показалась крепость. А потом город. Над землёй выросли шпили и крыши домов. По всей широкой реке стояли баржи.
— Я узнала! — закричала Наташа. — Это Нева!
— Родные края, — отозвался папа, но головы не поднял.
Наташа тоже посмотрела под ноги.
Из-под палубного настила выступила вода.
Самая лучшая помпа — это ведро
Лодку они отвели к пристани, а сами стали у леса под правым берегом Невы. Папа откачивал воду ручной помпой, приговаривая:
— Течём… Здорово течём… Эк-кая неприятность большая.
— Я не жалею, что пошли коротким путём через озеро, — сказала Наташа.
— Язвишь, дочка? — нахмурился папа.
— Почему же? Было очень интересно, — улыбнулась Наташа.
Но улыбалась она напрасно.
Когда утром она вышла наверх, папа опять качал воду. Позавтракав, они поймали собаку и пошли дальше.
Папа снял палубный настил и смотрел вниз, как прибывает вода.
— Малыш, стань-ка на руль, — сказал он.
Наташа обрадовалась, схватилась за рукоятки штурвала, но опять у неё некоторое время ничего не получалось. Потом снова пришло такое ощущение, будто она душой приросла к этому колесу с рукоятками и совсем не надо думать, куда его вертеть, — смотришь вперёд и видишь, куда надо идти, и просто немножко поворачиваешь это колесо.
Убедившись, что дочка не подведёт, папа начал работать помпой.
Потом каждый час папа ставил её на десять минут к штурвалу и выкачивал прибывающую воду.
Он говорил:
— Спасибо, малыш. Что бы я без тебя делал? Так бы и утонул!
Вода стала прибывать так быстро, что помпа уже не успевала её выкачивать. Папа схватил ведро, стал зачерпывать воду ведром и выливать за борт. Дело пошло успешнее.
— Самая лучшая помпа — это ведро! — приговаривал вспотевший папа, а Наташа управляла катером.
Начался Ленинград, и папа всё чаще брался за ведро, а потом и вовсе перестал выпускать его из рук.
Наташа вела катер под мосты, папа выкачивал воду, и снова вверху страшно грохотали трамваи.
Пронёсся мимо милицейский катер на подводных крыльях. Сидевший за рулём милиционер погрозил кулаком и указал пальцем на Наташу. Папа поднял над головой ведро, а другой рукой указал вниз. Милиционер всё понял, кивнул, улыбнулся и унёсся на своих подводных крыльях.
— Ничего, — приговаривал папа. — Вытащим «Бегемотика» на берег и залатаем. Только б дойти!
Но уверенности в этом не было. У Кировских островов вода залила каюту. Выплыли оттуда Наташины тапочки с помпонами. Папа крикнул:
— Заворачивай в канал!
Он подбежал к щитку, убавил скорость и опять схватил ведро.
Наташе удалось завернуть катер в Гребной канал, и скоро показались знакомые причалы. Папа бросил ведро, взял у Наташи штурвал и повернул катер не к причалу, а к отлогому берегу рядом. Мартын рванул на берег.