Шрифт:
Лауреат Нобелевской премии точно обозначил извилистые дороги, которыми пойдет развитие капитализма в нашей стране. Люди отвыкли от самостоятельного хозяйствования…
Годы при Мао Цзэдуне не успели выбить из китайцев трудолюбие и прилежание, лишить их высокой трудовой морали, воспитанной конфуцианством. Этот свод морально-этических правил и норм по-прежнему в немалой степени определяет жизнь общества. Китайцы ответственно относятся к своему делу. Они думают о необходимости добиваться успеха. Они дисциплинированны. Соблюдают иерархию и почтительны к старшим. Согласны идти на жертвы — ради семьи и будущего. Внутренне готовы к аскетизму, осуждают излишнее потребление, что помогает накапливать средства и вкладывать их в производство. Хотят работать и зарабатывать и рассчитывают только на самих себя…
Вне рыночной экономики в Советском Союзе выросло уже три поколения, а в Китае — только одно. Китайцы не утратили навыки самостоятельного ведения хозяйства…
По мере развития экономики появляются новые отрасли, а старые исчезают. В Соединенных Штатах список крупнейших фирм постоянно обновляется. Структура советской промышленности не менялась. План следующего года практически повторял план предыдущего. Система, неповоротливая и расточительная, была ориентирована на увеличение физических объемов производства, а не на эффективность и качество.
«Нам становилось все более ясным, что принятая в стране система планирования не поддерживает нововведения, — вспоминал Гурий Иванович Марчук, в ту пору заместитель председателя Совета министров, затем президент Академии наук. — Предприятия, освоившие какую-либо продукцию, не стремятся к ее модернизации, а пытаются найти все новые возможности к увеличению ее выпуска по старой технологии. Происходило безнадежное отставание от мировых стандартов. Запад начал новый этап постиндустриального развития, а мы не могли даже сформулировать нашу стратегию и тактику».
Треть предприятий были планово-убыточными (!), еще треть — бесприбыльными.
В семидесятые годы по всей стране строили крупные животноводческие комплексы, выросла потребность в кормах, которые в огромных объемах пришлось закупать за границей. Но эффективность животноводства была низкой. Получалось, что стране дешевле было бы покупать мясо, чем зерно… Бюджет страны перестал справляться, когда резко упали поступления из-за обвала нефтяных цен.
В рыночной экономике ценовой механизм обеспечивает согласованность: товары получают те, кто платит рыночную цену. А в советской — цены устанавливались сверху. Чтобы формально получать прибыль, цены безбожно завышали.
Формула советской экономики: получить как можно больше ресурсов и добиться минимального плана, то есть произвести как можно меньше. Директора утаивали производственные мощности, завышали заявки на ресурсы, а информацию скрывали.
Советские руководители гордились плановым характером экономики, но планы не отражали реальности. Цифры начальством принимались только высокие, пусть даже дутые. Попытки опуститься на грешную землю и вернуться к реальности сурово наказывались. Как говорил один из основателей Госплана академик Станислав Густавович Струмилин, лучше стоять за высокие планы, чем сидеть за реальные.
«Все сходились в главном, — писал Рыжков, — надо кончать с давно устаревшим жестким, всеохватывающим планированием, администрированием в экономике».
Но искали легкое решение проблемы. Думали: правительство даст директорам предприятий свободу — и экономика заработает сама собой. По этому пути Горбачев с Рыжковым и пошли. Закон «О государственном предприятии», принятый 30 июня 1987 года, освободил предприятия от опеки министерств. В сентябре 1988 года политбюро упразднило отраслевые отделы ЦК КПСС. Рухнули два столпа административного распределения ресурсов. Но альтернативный механизм распределения ресурсов не появился.
В советской системе баланс между спросом и предложением определялся не изменением цены, а указаниями начальства. Когда плановые задания уменьшили, чтобы дать руководителям возможность более эффективно использовать имеющиеся ресурсы, что произошло? Рост производства сократился, а зарплаты поднялись.
В реальном социализме предприятия работают только из-под палки. Такова природа командно-административной системы. Когда давление на предприятия сверху прекратилось, производство рухнуло. Нужны были все институты рыночной экономики: права собственности, конкуренция. Без этого, как мы теперь понимаем, ничего не работает. Без рыночного распределения ресурсов, без рынка, на котором продаются и покупаются средства производства и произведенная продукция, без рыночных цен, определяющих, какой товар дешевый, а какой дорогой, начался хаос.
Получилось, что в результате реформ стало еще хуже, чем было до начала перестройки. Товары исчезали с прилавков с катастрофической скоростью. И так же быстро росли цены. Ничего нельзя было достать, не переплатив втридорога.
«Горбачев создал худшее, что можно было придумать, — безголового монстра, потерявшего ориентацию, — считают современные экономисты. — Оставленный на произвол судьбы, этот монстр топтался во тьме, не направляемый ни министерствами, ни рынком. Экономика оказалась в состоянии свободного падения».