— Ну уж нет, если Горбачева принимали, то выпьем водки! — отрезала премьер-министр.

И решительно опрокинула стопку — одним махом, по-русски.

Столь же необычная для профессионального политика человеческая нотка, свидетельствующая об особом отношении к Горбачеву, прорвалась у Тэтчер 19 августа 1991 года, в первый день путча, когда в сообщении ГКЧП прозвучало, что Горбачев не способен исполнять свои обязанности по состоянию здоровья. Она позвонила советскому послу в Лондоне Леониду Замятину:

— Нам с вами надо садиться в самолет, брать врачей, лететь в Москву. Горбачев болен! Ему нужна помощь.

Из всех политиков, изучавших в тот день поступавшую из Москвы обескураживающую информацию, одна Маргарет Тэтчер искренне обеспокоена была не политическим положением Горбачева, а его здоровьем. Как это непохоже на «железную леди»…

Внешняя канва их взаимоотношений известна. Тэтчер открыла Горбачева для Запада. Сразу поверила в его искренность, поддержала перестройку и вообще создала некую особую ауру вокруг Михаила Сергеевича. Помогла ему установить отношения с президентом США Рейганом, когда двое мужчин не знали, как заговорить друг с другом. Почему Тэтчер так заботилась о Горбачеве? И почему он так любил беседовать с Маргарет? Чисто политический расчет? Они спорили жестко и непримиримо, но друг на друга не обижались. Охотно советовались, но на излишние уступки не шли. И все же, когда Горбачев и Тэтчер встречались, между ними явно пробегала какая-то искра. Это не укрылось от чужих глаз и породило массу слухов и предположений.

— Я обнаружила, что он мне нравится, — признавалась Тэтчер. В любом случае у них было немного возможностей проявить свои искренние чувства. Так называемые встречи с глазу на глаз все равно происходили в присутствии переводчиков, дословно записывались и потом тщательно изучались. Да и оба они вели жизнь, которую можно считать образцом супружеской верности. Но одновременно они — люди, сжигаемые страстью.

Правда, это страсть другого толка — страсть к власти и к переменам. Вот в этом они были близки! Они люди сходного темперамента. И, окидывая внимательным взглядом окружающих в поисках равных себе, они приметили друг друга. В те годы они на голову, а то и на две возвышались над всеми остальными политиками.

При всей колоссальной разнице в происхождении Горбачев и Тэтчер очень похожи. Они начинали свою политическую карьеру под аплодисменты и закончили почти под проклятья. Они почитаемы за границей и нелюбимы дома. Они оставили след в истории.

Как ни печально это звучит, но самые выдающиеся политики XX столетия были безжалостно выброшены из политической жизни, едва выяснилось, что общество в них больше не нуждается. Это судьба Уинстона Черчилля и Шарля де Голля, Маргарет Тэтчер и Михаила Горбачева. А в частной жизни у Тэтчер был один мужчина. И одна женщина у Горбачева.

— Он — моя жизнь, — говорила Раиса Максимовна о муже.

— Она мне предана, а я — ей, — словно отвечал Михаил Сергеевич. — И лучше всего нам всегда было вдвоем.

В Лондоне Маргарет Тэтчер подарила жене Горбачева первое издание знаменитого романа Уильяма Теккерея «Ярмарка тщеславия». Это ироническая и разоблачительная история нравов — и не только британских. Когда Раиса Максимовна перечитывала Теккерея, ей не могло не броситься в глаза, какой горькой фразой заканчивается роман: «Кто из нас счастлив в этом мире?»

В разгар одной из антиельцинских кампаний заборы в Москве были испещрены надписями «Беня Эльцин — предатель». Заборы разрисовывали озлобленные граждане, которые не знали, как бы еще больнее уязвить президента России, виновного, по их мнению, во всех бедах и несчастьях народа.

Глядя на себя в зеркало, Борис Николаевич, должно быть, веселился: ну в каком дурном сне можно увидеть в его облике семитские черты? Ельцин для всего мира — олицетворение русского характера. Для россиян он свой, такой же, как они, потому в период расцвета и пользовался такой фантастической популярностью.

Высокий и немногословный Ельцин с его твердым характером более всего соответствовал вошедшему в нашу плоть и кровь представлению о начальнике, хозяине, вожде, отце, даже царе и нашему желанию прийти к лучшей жизни, которое должно осуществиться по мановению чьей-то волшебной палочки. Как выразился один замечательный историк, в самом глухом уголке самой религиозной страны на нашей планете не встретишь такого упования на чудо, какое существует в России, в которой атеизм многие десятилетия был одной из опор государственного мировоззрения.

Все его существо было настроено на достижение власти и на ее удержание. Летом 1989 года помощник президента СССР Георгий Шахназаров спросил Горбачева:

— А почему бы вам не удовлетворить амбиции Ельцина? Скажем, сделать его вице-президентом?

Михаил Сергеевич отрезал:

— Не годится он для этой роли, да и не пойдет. Ты его не знаешь. Ему нужна вся власть.

Ельцин принадлежал к числу людей, которые лучше всего проявляют себя в роли полновластного хозяина. Он родился таким, такова была его генетическая структура. Вся его жизнь была подчинена этой внутренней программе. И даже когда он уходил в отставку (а он делал это дважды), то это имело глубокий смысл. Не стоит забывать, что в его жизни первая отставка привела к победе и к президентству, вторая — избавила его от всех проблем, которые преследовали его все последние годы.