При Панюшкине началась история с «берлинским тоннелем». Резидентура ЦРУ в Берлине устроила подкоп под кабельными линиями связи Советской группы войск в Германии и подслушивала все телефонные разговоры.

Ирония состоит в том, что в первом главном управлении КГБ знали об этом с самого начала. Москву поставил в известность Джордж Блейк, который работал в британской разведке. В годы корейской войны он попал к северянам в плен. Он хотел выжить и предложил свои услуги советским разведчикам.

С ним работал Сергей Александрович Кондрат ев, который в разведке дослужился до погон генерал-лейтенанта. В военные годы Кондрашев работал референтом-переводчиком во Всесоюзном обществе культурной связи с заграницей. В 1947 году его взяли в контрразведку, а через четыре года перевели в разведку. В октябре пятьдесят третьего отправили в Лондон — и сразу исполняющим обязанности резидента. Его главным источником был Джордж Блейк.

Дэвид Мэрфи, отставной американский разведчик, был в те годы начальником резидентуры ЦРУ в Западном Берлине. Он отвечал за обработку получаемых материалов.

Мэрфи рассказывал корреспонденту «Красной звезды»:

— Впервые после Второй мировой войны наша разведка получила настоящую информацию о Советской армии. Я собирал весь материал, имеющий отношение к нашей работе. Если кто-то звонил и говорил: «Я бы хотел говорить с товарищем Питоврановым», это попадало ко мне.

Генерал-майор Питовранов был в тот момент представителем КГБ при Министерстве госбезопасности ГДР.

Американская операция началась весной 1955 года. И только весной 1956 года в КГБ решили ее прекратить: чекисты сделали вид, что случайно обнаружили тоннель, и устроили превосходное пропагандистское шоу. Считается, что поскольку Москве все было известно, то все линии связи использовались для передачи американцам и англичанам дезинформации. Словом, усилия ЦРУ были напрасны. В ЦРУ считают иначе.

— У нас были источники в Карлсхорсте, в штабе советских войск, — уверяет Мэрфи. — Я всегда сравнивал ту информацию, что пришла к нам через тоннель, и то, что было в нашем архиве из других источников. Если бы мы нашли что-то подозрительное, то и англичане, и американцы начали бы искать виновника. Уверяю вас, что первый человек, на которого пало бы подозрение, был Джордж Блейк. КГБ не хотел им рисковать.

Похоже, американский разведчик в чем-то прав.

Невозможно себе представить, чтобы все телефонные переговоры были сплошной дезинформацией. На самом деле для КГБ забота о безопасности своего агента оказалась важнее, чем сохранение армейских тайн.

Если бы началась операция по дезинформации, в нее вовлеклось бы множество людей, и это могло привести к провалу агента. Наиболее важные и секретные переговоры велись по другим линиям связи, наземным, и контролировались управлением правительственной связи. Во всяком случае, ими пользовалось представительство КГБ в Восточной Германии. Так что за себя чекисты не боялись. Эта история лишний раз показывает, что ведомственные интересы у разведки на первом месте.

В разведке генерал Панюшкин прослужил два года.

В январе 1955 года Георгий Маленков перестал быть главой правительства и не мог возражать против кандидатуры Панюшкина. Никита Хрущев взял его в аппарат ЦК, где он проработал почти двадцать лет. 23 июня 1955 года Александра Семеновича Панюшкина утвердили председателем комиссии ЦК по выездам за границу.

С помощью своих недавних коллег по КГБ он решал, кому можно ездить, а кому нельзя. На каждого выезжающего, кроме высших чиновников государства, посылался запрос в Комитет госбезопасности. Чекисты, покопавшись в архиве, давали один из двух вариантов ответа: в благоприятном случае — «компрометирующими материалами не располагаем», в неблагоприятном, напротив, сообщали о наличии неких материалов, ничего не уточняя.

В принципе окончательное решение должны были принимать Панюшкин и его подчиненные в аппарате центрального комитета партии. Они имели право пренебречь мнением КГБ и разрешить поездку за рубеж. На практике в ЦК никому не хотелось принимать на себя такую ответственность. Спрашивать КГБ, какими именно «компрометирующими материалами» они располагают, в ведомстве Панюшкина тоже не решались. И люди становились «невыездными», не зная, чем они провинились…

Это положение могла изменить только высшая воля. Когда известный журналист, которого не выпускали за границу, вдруг стал родственником члена политбюро, из его бумаг исчезли все негативные замечания и выяснилось, что отныне ничто не мешает его зарубежной командировке.

В июле 1959 года комиссию переименовали в отдел кадров дипломатических и внешнеторговых органов ЦК. В мае 1965 года это подразделение ЦК стало называться отделом по работе с заграничными кадрами и выездам за границу. Повседневная связь с КГБ наделила отдел особой привилегией. Все остальные отделы ЦК общались с внешним миром через общий отдел. Отдел Панюшкина получал и отправлял свои документы самостоятельно. Панюшкин руководил этой сферой почти двадцать лет. 14 марта 1973 года его освободили от заведования отделом. В апреле ему оформили пенсию.