Бьернсон Бьернстьерне Мартиниус
Шрифт:
Ракел. Да, да! Это не благодать, это не благословение божье! Это ужас, Элиас! Ужас!
(Ведет его в глубину комнаты.)
Элиас. Да в чем дело?
Ракел. Под самым окном стоит человек и пристально смотрит сюда. Какой-то странный, бледный...
Элиас. В застегнутом наглухо сюртуке?
Ракел. Да.
(Слабо вскрикивает.)
Вот он уже в комнате!
(Отступает, пятясь, как будто перед призраком, и убегает в комнату матери.)
Элиас. Здесь, в комнате?
(Незнакомец входит слева через боковую дверь. Останавливается и молча оглядывает комнату.)
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Элиас (увидев незнакомца). Это он!
Незнакомец. Вы позволите?
Элиас. Кто вы такой?
Незнакомец. Не все ли вам равно.
Элиас. Я видел вас еще вчера.
Незнакомец. Да, да! Я пришел сюда с гор.
Элиас. С гор?
Незнакомец. Я как раз был наверху, когда произошел обвал. Я все видел.
Элиас. Вы все видели?
Незнакомец. Да, и слышал звон колокола. А сегодня я видел больного, который встал и пошел, когда ваш отец начал молиться... А теперь, разрешите спросить, ваша матушка спит вот там, в доме?
Элиас. Да, но не в первой комнате, а в следующей.
Незнакомец. Но если она встанет, она непременно выйдет сюда? Ведь так? Она ведь пойдет в церковь, где находится ваш отец? Ведь так? Значит, она непременно выйдет сюда...
Элиас. Ну и что же?
Незнакомец. Я только прошу, точнее выражаясь — я умоляю вас... разрешите мне побыть здесь? Увидеть все это... Я так пламенно хочу увидеть то, что совершится! Я не в силах, не в силах противиться... Я не войду, прежде чем не почувствую, что меня влечет непреодолимая сила. Я не буду сидеть здесь... Я вам не помешаю. Но когда я почувствую, что непреодолимая сила влечет меня сюда, чтобы увидеть... Вы разрешаете?
Элиас. Да.
Незнакомец. Спасибо! Я должен сказать вам... этот день будет решающим днем в моей жизни!
(Уходит с балкона направо.)
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Элиас. Этот день будет решающим днем в моей жизни.
(Слева, с балкона, входит пастор Крейер.)
Крейер, ты видел этого человека, который только что вышел?
Крейер. Видел. А кто это?
Элиас. Ты его не знаешь?
Крейер. Нет, не знаю.
Элиас. Удивительный он человек... Этот день будет решающим днем в моей жизни... Боже, как это верно!
Крейер. Я так и полагал, Элиас, что этот день будет великим днем для тебя. Можно ли оставаться безучастным к тому, что происходит? Посмотри на сотни молящихся, окружающих церковь, в которой молится он, не подозревая даже их присутствия. Я не могу вообразить ничего прекраснее.
Элиас. Ведь правда? О, я отброшу всякий страх, все сомнения! Этот день будет решающим! Какие замечательные слова! Я долго боролся и страдал и ничего не достиг. И вдруг все мне далось сразу! Теперь в душе моей мир. Мне хотелось бы поговорить с тобой.
Крейер. Только не сейчас. Видишь ли, у меня к тебе поручение...
Элиас. Ко мне? От кого?
Крейер. Я вернулся сюда на пароходе миссионерского общества.
Элиас. Знаю.
Крейер. И вот епископ и священники послали меня спросить, не смогут ли они занять эту комнату на некоторое время?
Элиас. Для чего?
Крейер. Им необходимо обсудить, как им надо отнестись ко всему происходящему. И мы не знаем лучшего места, где можно было бы уединиться. Да, да, пожалуйста, не удивляйся. Понимаешь ли, мы ведь профессионалы, так сказать, проповедники по ремеслу, и наша обязанность смотреть на подобные явления более трезво, чем другие.
Элиас. Не внесет ли их приход сюда дисгармонию?
Крейер. Из дисгармонии рождается гармония. Да и кто может противиться чуду?
Элиас. Да, это правда. Но зачем именно здесь, в доме? Они вклинятся между отцом и матерью. В их присутствии нельзя будет открыть дверь маминой комнаты, когда отец начнет молиться.
Крейер. А что, по-твоему, ответили бы им твой отец или твоя мать?
Элиас. Безусловно, согласились бы... Ты прав. Я отдам им комнату. Но я не хотел бы встречаться с ними. Я уйду.