Никто из преподавателей Шрусбери на праздник не пошёл. Большинство из них бывали на первомайском утреннике раньше. Мисс де Вайн не была, но, хотя ей предложили билеты, она решила, что её сердце не выдержит лестницы. Были студентки, которые приняли приглашения, но все они были незнакомы Харриет. Поэтому она отправилась одна, задолго до восхода солнца, договорившись встретиться с мисс Эдвардс потом, когда она спустится, чтобы взять лодку и прокатиться по Айсис в качестве разминки перед завтраком где-нибудь на берегу.

Певчие спели гимн. Взошло солнце, довольно красное и сердитое, окрашивая слабым светом крыши и шпили проснувшегося города. Харриет наклонилась над парапетом, глядя вниз на душераздирающую красоту изгибов Хай-стрит, пока что едва нарушаемую ревём моторов. Под её ногами башня начала медленно покачиваться в такт с колоколами. Небольшая группа велосипедистов и пешеходов далеко внизу начала рассасываться и исчезла. Подошёл мистер Дженкин, сказал несколько комплиментов, отметил, что он должен спешно отбыть, чтобы пойти купаться с другом к Парсонс Плеже, — нет никакой причины для спешки, сможет ли она спуститься вниз сама?

Харриет рассмеялась и поблагодарила его, он попрощался с нею на вершине лестницы. Она перешла к восточной части башни. Оттуда была видна река и Магдален-бридж с его скопищем плоскодонок и байдарок. Среди них она увидела крепкую фигуру мисс Эдвардс в ярко-оранжевом джемпере. Было замечательно стоять над миром: море звука под нею, море воздуха над нею, — а всё человечество сократилось до размеров муравейника. Правда, некая группа людей всё ещё находилась на самой башне — её компаньоны в этой просторной хижине отшельника. Они также были очарованы красотой…

О, Боже! Что пытается сделать эта девушка?

Харриет бросилась к молодой женщине, которая успела только поставить одно колено на каменную кладку и тянулась наверх к промежутку между двумя зубцами парапета.

— Эй! — сказала Харриет, — этого делать нельзя. Это опасно.

Девушка, тонкое светловолосое и испуганное существо, сразу же подчинилась.

— Я только хотела посмотреть.

— Ну и очень глупо. У вас могла закружиться голова. Следует пойти вниз. Для властей Магдален было бы очень неприятно, если бы кто-то упал. Им, возможно, пришлось бы запретить пускать сюда людей.

— О, простите. Я не подумала.

— Ну, следует думать. Вы здесь с кем-то?

— Нет.

— Я сейчас иду вниз, вам лучше пойти со мной.

— Хорошо.

Харриет повела девушку вниз по тёмной спирали лестницы. У неё не было никаких подозрений, только простое любопытство, но ей стало интересно. Девушка говорила с небольшим простонародным акцентом, и Харриет приняла бы её за продавщицу, однако билеты в башню давались, скорее всего, только людям, имеющим отношение к университету, и их друзьям. Она могла бы быть студенткой, получающей стипендию от графства. В любом случае, Харриет, возможно, придавала этому инциденту слишком большое значение.

Сейчас они проходили через помещение с колоколами, и звон меди всё ещё был громким и непрерывным. Это напомнило ей об истории, которую рассказал ей Питер Уимзи однажды, теперь уже много лет назад, когда только решительное желание говорить и не останавливаться позволило ему не допустить, чтобы самый неудачный пикник закончился ссорой. В его истории было что-то о теле на колокольне, о наводнении, о больших колоколах, бьющих в набат на все три графства.

Пока она шла мимо, предаваясь воспоминаниям, шум колоколов позади неё утих, но во время трудного спуска она на мгновение остановилась, и девушка, кем бы она ни была, ушла вперёд. Когда Харриет достигла подножья лестницы и вышла на яркий дневной свет, она увидела небольшую фигурку, спешащую через проход во дворик. Она засомневалась, стоит ли преследовать её или нет. Всё же она последовала за девушкой на некотором расстоянии, и увидела, что та повернула и пошла вдоль по Хай-стрит, но в этот момент Харриет внезапно оказалась почти в объятиях мистера Помфрета, который шёл по Квинс в очень неряшливом сером фланелевом костюме с полотенцем в руке.

— Хелло! — сказал мистер Помфрет. — Вы приветствовали восход солнца?

— Да. Не очень хороший восход, но вполне приличное приветствие.

— Полагаю, будет дождь, — сказал мистер Помфрет. — Но я сказал, что буду купаться, и иду купаться.

— Почти так же, как я, — улыбнулась Харриет. — Я сказала, что буду грести на лодке, и буду грести.

— Разве мы не пара героев? — спросил мистер Помфрет. Он сопроводил её до Магдален-бридж, где был усажен в байдарку раздражённым приятелем, который сказал, что ждёт его уже в течение получаса, и отправился вверх по реке, ворча, что никто его не любит и что он уверен, что будет дождь.

Харриет присоединилась к мисс Эдвардс, которая, выслушав историю о девочке, сказала:

— Ну, вы могли бы спросить её имя. Теперь я не вижу, что с этим можно поделать. Полагаю, она не из наших людей?

— Я её не узнала. И она, казалось, не узнала меня.

— Тогда, вероятно, нет. Всё равно, жаль, что вы не узнали её имени. Люди не должны вести себя так безответственно… Будете загребным или баковым? [71]