Но Оксана уже толкнула дверь, и в ту же секунду треснул резкий короткий выстрел.

Раньше чем Оксана успела сообразить, что стреляли в неё не шутя, а но всем правилам, потому что пуля отщепнула над головой кусочек дверной доски, она увидела у противоположной стены бледную, насмерть перепуганную девушку в меховой шубке, с дымящимся пистолетом в руке.

— Ты что, рехнулась? — в забывчивости закричала Оксана по-русски. — Если бы я не ползла, а стояла, ты влепила бы мне нулю прямо между глаз!

— Я вас не понимаю… — дрожащим голосом сказала бледная девушка, всё ещё держа пистолет в вытянутой руке.

— Ах, ты меня не понимаешь? А как убивать людей, ты понимаешь? Да убери же ты наконец свою трещалку!

— Ты одна? — спросила девушка, опуская пистолет.

— Да, — сказала Оксана, поднимаясь на ноги и держась за стенку, чтобы не упасть.

— Совсем одна? — снова спросила девушка, подозрительно косясь на приоткрытую дверь.

— Совсем, — подтвердила Оксана, — честное слово. Кого ты так боишься?

— Детективов из Грижа, — вздохнула девушка. — А кто ты?

— Я? Как тебе сказать?.. Просто Оксана… А кто ты?

— Я королева Изабелла, — сказала девушка так просто, как обычно школьницы говорят: «Я староста класса».

— О! — вырвалось у Оксаны. — Так это из-за тебя поднялась такая кутерьма!

Я слышала по радио, что тебя украли.

Румянец начал возвращаться на бледное лицо юной королевы.

— Никто меня не украл, — усмехнулась она, — закрой, пожалуйста, дверь, я дрожу от холода… Ведь я в этой нетопленной избушке живу уже целые сутки.

— А почему же ты не затопишь печь? Я вижу здесь целую кучу дров.

— Я пробовала, но… камин почему-то не стал топиться.

— Хочешь, я затоплю?

— Я буду очень признательна тебе.

Оксана села на маленькую скамью перед камином и растопила его. Запахло дымком, золотой огонь запрыгал за чугунной решёткой камина, и в комнату повеяло приятным теплом. Изабелла присела рядом с Оксаной, глядя на огонь широко открытыми глазами; в глубине её зрачков неясно теплилась улыбка.

— Послушай, а ведь ты красивая, — сказала Оксана. — Интересно, сколько тебе лет?

— Семнадцать.

— Я так и думала, что ты моя ровесница. Хотя уж очень ты щупленькая для семнадцати.

— Ты ошибаешься, Оксана, — несколько обиженным тоном проговорила Изабелла, — я не щупленькая, а изящная… Да, изящная! Во всяком случае, так считает Джек…

— А кто это — Джек?

— А разве ты не знаешь?

— Откуда я могу знать, кто такой Джек? У нас во дворе есть один Джек — великолепная овчарка, шесть медалей!

— Джек — мой парикмахер! — с достоинством сказала юная королева. Она помолчала и прибавила: — Хочешь, я расскажу тебе свою тайну? Ты мне почему-то нравишься… Только клянись, что ты никому не проговоришься, что видела меня!

— Клянусь! Я ужасно люблю всякие тайны! В нашем классе все девочки доверяли мне свои тайны.

— Хорошо, слушай…

Огонь неумолчно потрескивал в камине. В комнате стало совсем тепло, королева расстегнула пышную соболью шубку и небрежным жестом отбросила на спину такой же пышный капюшон.

— Мой покойный отец — один из самых великих королей Карликии, — начала Изабелла свой рассказ, — он всегда шёл в ногу со временем…

— Он отказался от престола? — спросила Оксана.

— Ты сошла с ума! — воскликнула Изабелла. — Чего ради он должен был отказываться от престола?

— Ты сама сказала, что он шёл в ногу со временем…

— Да, — чуть поморщилась Изабелла, — но я имела в виду воспитание детей.

— Школьников?

— Мм… воспитание королевских детей… Отец считал, что в наше беспокойное время королевские дети должны воспитываться в пансионе вместе с простолюдинами.

— Вот как!

— Да, вместе с простолюдинами, чтобы совершенно точно знать, как они живут и что им надо. Отец говорил, что знание простолюдинов — это средство борьбы с революцией.

— Я не совсем точно понимаю, кого ты называешь простолюдинами…

— О господи, какая ты бестолковая! Ну, этих, всяких…