Муж, и верно, ждал ее у входа в суд, но рядом с ним - Олея вначале не поверила своим глазам - рядом с ним стояла его милая доченька, глядя на мачеху с улыбкой победительницы. Как видно, специально ожидала появления Олеи, чтоб еще раз порадоваться.

Четырнадцатилетняя девчонка, одетая в новое платье из бирюзового шелка, только что зубы не скалила в довольной ухмылке, глядя на грязную одежду мачехи, ее осунувшееся лицо и свалявшиеся волосы. Ну да, три месяца тюремного заключения и постоянного отчаяния никого не красят… А уж когда девчонка, брезгливо оттопырив губу, оглядела мачеху с головы до ног, демонстративно заткнув при этом свой нос - воняет, мол, невесть чем!
– вот тогда в душе Олеи просто-таки взорвалась не злость, а самое настоящее бешенство. Схватить бы эту наглую девку за ее белесые патлы, и оттаскать, как положено, причем сделать это от души и так, чтоб эта малолетняя дрянь надолго запомнила полученный урок! Не помня себя, Олея кинулась к девице, но та, поняв, что сейчас ее может ожидать, с визгом кинулась за спину отца.

– А ну, стой!
– муж твердой рукой остановил молодую женщину.
– Только попробуй до моей дочери хоть пальцем дотронуться!..

– Ты, ты… - у Олеи, как часто бывает в подобных ситуациях, не хватало нужных слов.
– Ты… Как ты мог?..

– Не кричи!
– холодно оборвал ее муж.
– Постыдилась бы! Неужели самой непонятно: на тебя со стороны смотреть противно, а ты к себе еще большее внимание привлекаешь!

– О чем ты говоришь?! Ведь это же из-за нее все произошло, она во всем виновата!..

– А ну, перестань орать!
– как обычно в таких случаях, Серио был резок.
– И хватит махать руками в воздухе! Только посмей ударить мою девочку, и я за себя не отвечаю!

– Тебе мало того, что уже произошло?! Ведь именно эта тварь…

– Если ты сию же секунду не заткнешься, то уже я заткну тебе рот. Причем окружающие поймут меня правильно… - очень спокойно сказал муж, и Олея поневоле умолкла - знала, что произойдет в том случае, если она будет настаивать на своих словах.

– Папа, я с этой… тюремной в одной карете не поеду!
– раздался девчоночий голос из-за спины Серио.
– Я ее боюсь!

– Доченька, теперь уже ты говоришь невесть что!

– Не поеду, не поеду, не поеду!.. Мало ли что в дороге может приключиться? Вон она сейчас какая злая, а в тюрьме ее наверняка всяким гадостям научили!

– Хорошо, хорошо… Постой пока здесь!
– обернулся муж к Олее.
– Сейчас я вернусь.

– Что? Неужели тебе непонятно: я хочу побыстрей уехать отсюда!

– Постоишь минутку, ничего с тобой не случится… И не вздумай уходить с этого места!

Да куда тут пойдешь… Олея смотрела, как муж, держа за руку любимую доченьку, подошел к одной из карет, стоящих неподалеку от входа в суд. А, да, это же карета их хороших знакомых, вернее, знакомых Серио. Наверняка эти люди в суд приехали, чтоб посмотреть да послушать, в чем суть да дело - что ни говори, а далеко не каждый день можно увидеть, как в тюрьме едва не оказалась женщина, не раз посещавшую их дом в качестве дорогой гостьи. Можно не сомневаться - пока Олея сидела в тюрьме, те знакомые на всякий случай пересчитали все имеющиеся в своем доме украшения и столовое серебро…

Карета все еще не уезжает, и дверца у нее открыта… Точно, внутри едва ли не шесть человек вплотную устроились, во все глаза смотрят на Олею, но из кареты не выходят. Интересно, - отстраненно подумала молодая женщина, - интересно, как же теперь она покажется среди знакомых? Тут и своя родня может брезгливо шарахнуться в сторону, не говоря о таких вот друзьях-приятелях, которых она, вообще-то, знает не очень хорошо…

Ой, ну что Серио так долго возится, устраивая милую дочурку в карету? Наверняка выслушивает слова соболезнования, да и эта белобрысая вносит в обсуждение свои замечания, причем можно понять, какие именно… Надо же, как они все увлеклись беседой, нашли, как видно, общую тему. Время, меж тем, идет, а она все так и стоит едва ли не посреди улицы, словно неприкаянная. Неужели Серио не понимает, как ей сейчас немыслимо тяжело? Такое впечатление, что все вокруг смотрят только на нее, даже прохожие пялятся на старое, грязное платье, надетое на молодую женщину - да, в таком виде только по темным углам прятаться, а не на людном месте стоять!

Рядом вход в здание суда, откуда ее только что выпустили, народ ходит туда-сюда, дверь постоянно хлопает, неподалеку полно карет, телег, повозок, а то и просто привязанных к перилам коней, чьи хозяева куда-то ненадолго отлучились… Место оживленное, чуть ли не середина города, так что людей тут всегда хватает… Ох, сейчас бы забиться в какую-нибудь щель поглубже, и не вылезать оттуда как можно дольше!

Но больше всего Олее хотелось оказаться в своей комнате, закрыться на ключ и дать волю так давно сдерживаемым слезам, а вместо этого она послушно стоит, ждет мужа, который все еще никак не может расстаться со своей милой доченькой. Серио, Серио, ничему тебя жизнь не учит! Девчонка щеголяет в новеньком дорогущем платье, которое он ей купил, и это вместо того, чтоб должным образом наказать дочь за то, что она натворила! Неужели отец до сей поры так и не понял, что таким образом он, по сути, словно бы поощряет свою дочь на дальнейшие неблаговидные поступки - мол, доченька, не обращай ни на что внимания, это все не страшно, папа тебе все простит, в том числе и все те глупости, что ты совершаешь по молодости лет… Слепая отцовская любовь может приобретать страшноватые формы.

Ну, скажите, о чем можно так долго разговаривать?! И когда же, наконец, до Серио дойдет, как его жене просто-таки тошно находиться здесь, под презрительно-насмешливыми взглядами людей? Он этого или не хочет понимать, или же таким образом вновь пытается указать супруге на ее место? Может, дорогой муж специально выставил ее на всеобщее обозрение? Нет, Серио, скорей всего, просто не отдает себе отчет, как сейчас плохо его жене. Он об этом даже не думает, и не считает необходимым обращать внимание на подобные мелочи. Постепенно в душе женщины вновь стал копиться гнев…