Хотя есть армянский эпос «Випасанк», а там сказано, мать вишапов жила к востоку от Арарата (Масиса). То есть в Нахичевани… Что делать? Не спорить же вечно?

Все переплелось в этом запутанном мире, где люди, не зная истории, враждуют между собой… А нужна не вражда, не спор — примирение. Отойти на исходные позиции, чтобы начать отношения тюрков и армян с правды о себе! Это — единственный путь в будущее.

Пусть моя книга станет шагом на дороге к миру. А пророка Ноя мы пригласим посредником на будущие переговоры. Почему нет? Не оставлять же мир «таким глупым и злым, каким мы нашли его при своем появлении» — это слова Вольтера.

Нахичевань — Москва. Июль 2005

— Стало модно демонстрировать эрудицию по тюркологии, например, репликами об Алтае, стременах, седле и т. д., прочитав или пролистав ваши книги. Эти «откровения» ваши или у них есть источник?

— Конечно, источник. А как же иначе?

Если позволю вольность, не сносить головы: «доброжелатели» читают мои строки под микроскопом. Сомнительную информацию стараюсь отвергать, работаю с книгами, признанными мировой наукой. На моем рабочем столе нет придворной московской, казанской или какой-то казахской истории… Это и задевает хозяев высоких кресел.

Пусть задевает. Авторитет в науке завоевывают не креслом, не приказом, а именем.

О конском снаряжении у тюрков, и не только о нем, я узнал из работ Сергея Ивановича Руденко, он копал на Алтае, но никогда не пользовался термином «тюрк». Цензура! Ученый выпустил книги по археологии, а защитил диссертацию по разделу технических наук, потому как не относился к лицам правящего в науке клана.

Не захотел писать истории на московский манер и угодил в тюрьму.

А лучше Руденко в СССР археолога не было. Его книги я «расшифровывал», держа в руках «Историю Китая», иначе не получалось. Вот цитата: «С IV века до новой эры северное царство Чжао переняло у соседей-кочевников (тюрков. — М. А.) их форму одежды (штаны для воинов. — М. А.) и по их примеру стало использовать лошадей для езды верхом, применяя необходимые седла, стремена». Это сведения древних китайских летописей.

Так кто придумал стремена и седла? Ответ ясный? Или нет?

Китайцы — написано в «московской» истории. И хоть криком кричи. А таких примеров сотни и сотни… Да, историю надо изучать и по Карамзину, и по Рыбакову, но и по атласу исторической географии. Должны быть такие атласы! Ведь карта часто несет информации больше, чем целая книга.

География — наука действительно аналитическая, точная. Используя ее методику, можно прийти к выводам, для «официальных» историков недоступным. Или «малоубедительным», как говаривал о моих книгах Олжас Сулейменов.

Что ответить?.. Есть птицы певчие, а есть ловчие. Они разные, у каждой свой полет: первые кормятся на римских задворках, другие добывают пищу в чистом поле, налету… И что бы Олжас с друзьями ни наговаривал, судить меня не им.

Они — не мои читатели.

— Ваши книги вызвали переполох в научном мире. Для них придуман даже термин «фолк-хистори», — «самодельная история», или «непрофессиональная история», чтобы отстраниться от выводов, к которым приводите вы читателей. И все равно, триумф вашей «фолк-хистори» очевиден, с чем связан он?

— Ну, уж не с распадом СССР, как говорят оппоненты, это точно. Проблема глубже, она имеет свои грани и акварельные оттенки. В ней — очередная забытая истина.

Вспомним: советское общество погубил интеллектуальный мусор, который оно же само производило. Случилось то, что случилось — оно захлебнулось в собственных отходах. Как захлебнулся Циннобер в сказке Гофмана. Партийные боссы, как и он, извели правду, творили с ней, что хотели. И то же самое получили. Историю СССР исправляли раз шесть-семь, каждый временщик желал увековечить свой взгляд на прошлое. А так не должно быть.

Это — смерть, если у страны непредсказуемо прошлое. Только думал ли кто о том, «исправляя» народу память?.. Нынешний интерес к истории вполне объясним. Общество, казалось бы, навечно опоенное ложью, вдруг ожило, тон в нем задают новые люди. Не партийные функционеры, что уже прогресс.

Я утверждаю: поле для моей «фолк-хистори» распахал ЦК КПСС, продуктом которого были академические генералы, выдававшие себя за «специалистов». Они, и только они, своей бездарностью готовили успех моим книгам.

Эти люди никогда не рисковали карьерой ради науки, не стремились открыть неизвестные страницы, их устраивала дозволенная информация, другой они чурались. За покорность получали должности и сытую жизнь. Но… лев в клетке от безделья хиреет. Издавали-то они много, только никто их трудов не читал.

То были не нужные обществу книги! Ни тогда, ни сейчас!

С перестройкой зажиревшая «элита» осталась не у дел. Ее лишили монополии на информацию. Хотя, казалось бы, нет цензуры, работай, восстанавливай правду. Но карманные «профессионалы» не умели распорядиться свободой, кто-то ушел в бизнес, в религию, кто-то на поиски легкой жизни. И никто — в литературное творчество, на «вольные хлеба», где надо рисковать и очень много трудиться.