Конечно, молодой человек прекрасно знал, кто получает его электронные послания. Вернее будет сказать, ему абсолютно точно было известно, где их получают, но неизвестно, кто.

Молодой человек находился в Великобритании уже почти два года. Он выдавал себя за журналиста, специализирующегося на написании статей для иностранных периодических изданий. Возникни такая необходимость, и он без труда представил бы копии различных вышедших на континенте газет и журналов со своими статьями, точнее, статьями, подписанными его фамилией. Правда, если бы кто-то не в меру любопытный захотел отыскать подлинники этих публикаций, он бы обнаружил те же самые — слово в слово — статьи, но только подписанные совершенно другим автором. На самом деле все копии были тщательным образом сфабрикованы в особо охраняемом подвале одного нигде не числящегося и также особо охраняемого дома в городке Глилот, совсем рядом с Тель-Авивом, с одной только целью — обеспечить молодому человеку прикрытие.

Он не был шпионом, — во всяком случае, пока не был, — но работал на «МОССАД», израильскую секретную службу. [6] Одна из его задач, как нештатного агента, заключалась в поиске, копировании и передаче «куда следует» всех без исключения статей, имеющих — пусть даже самое косвенное — отношение к британскому правительству и вооруженным силам, а также к разведке и контрразведке Великобритании. Но, как и перед любым штатным и нештатным агентом «МОССАДа», перед молодым человеком были поставлены и другие задачи, никоим образом не имеющие отношения к вышеперечисленным предметам. Среди этих иных задач особый приоритет имел поиск всего, что было так или иначе связано со старинными дощечками — из глины или из других материалов.

После того как он отправлял электронную почту, молодой человек, как правило, бывал предоставлен самому себе до следующего утра. Однако в этот день, через несколько минут после того как ушла почта, компьютер дважды коротко пискнул, что означало: получено письмо. Он открыл папку «Входящие» и едва не подскочил на месте, когда увидел кодовое имя отправителя, а также стоящий сбоку восклицательный знак, означающий первостепенную важность письма. Он быстро пробежал текст глазами, а затем перечитал его еще раз, уже более внимательно.

Бог его знает, насколько большую ценность представляла эта глиняная дощечка, но, похоже, только что отправленный им материал всколыхнул осиное гнездо в Тель-Авиве. Полученные в письме новые инструкции ясно давали понять, что произошло нечто неординарное. Молодой человек посмотрел на наручные часы, что-то быстро прикинул, потом схватил с вешалки в прихожей куртку, покинул квартиру и спустился по лестнице на небольшую автостоянку позади дома.

Даже если он очень поспешит, то вряд ли попадет в Кентербери быстрее чем за час.

— Это Хафез Азиз, — сказал по-английски Талабани, — тот самый свидетель происшествия. Он говорит только на тамазигт, поэтому мне придется вам переводить.

Бронсон сидел уже в другой комнате для переговоров полицейского участка в Рабате. Напротив него за столом расположился невысокий худощавый марокканец в линялых голубых джинсах и белой рубашке.

По прошествии нескольких минут, в течение которых Талабани старательно, предложение за предложением, переводил рассказ Азиза, Бронсон знал ровно столько же, сколько и раньше. Азиз терпеливо пересказал почти ту же самую историю, которую англичанин уже слышал раньше от марокканского коллеги. Никаких признаков того, что рассказчик что-то утаивает или привирает, Бронсон также не обнаружил.

По словам свидетеля, он заметил, как «Рено» на чересчур большой скорости приближается к повороту. Машина начала входить в вираж, но затем ее понесло в сторону, она ударилась о сложенный вдоль дороги бордюр из камней, взмыла в воздух, перелетела через ограждение и исчезла из поля зрения. Марокканец остановился возле места происшествия, вызвал по телефону полицию, а потом спустился вниз, намереваясь помочь пассажирам «Рено». Но было уже слишком поздно.

Бронсону очень хотелось задать свидетелю всего один вопрос, но он сдержался и, поблагодарив Азиза за помощь в расследовании, распрощался с ним.

Когда марокканец вышел из комнаты, Бронсон повернулся к Талабани.

— Огромное вам спасибо за помощь, — произнес он, — и за то, что организовали мне встречу со свидетелем. Пожалуй, я увидел здесь почти все, что было нужно. Последнее, на что хотелось бы взглянуть, — это чемоданы и прочие вещи, которые вы обнаружили на месте происшествия. Если мне не изменяет память, вы говорили, что приготовили их опись?

Талабани кивнул и встал.

— Подождите здесь, сейчас вам принесут чемоданы, — сказал полицейский и вышел из комнаты.

Двадцать минут спустя Бронсон убедился, что Талабани был прав. В багаже О'Конноров не обнаружилось ничего мало-мальски необычного, впрочем, Бронсон и не ожидал каких-то сюрпризов. Он просто хотел собственными глазами во всем убедиться. Собственно говоря, внимание его привлекло не то, что было перечислено в описи, а то, чего в ней не оказалось. А не оказалось там самой обычной вещи, которую можно обнаружить в багаже любого туриста, — фотоаппарата.

— Джалал, еще один маленький вопрос, — обратился Бронсон к коллеге. — Скажите, когда вы осматривали машину, вы не нашли в ней ничего похожего на старинную глиняную дощечку?