– Так точно, товарищ майор.

Начальство спустилось с дороги и исчезло среди сосен. Женька покосился на водителя:

– Давай, товарищ сержант, пока техникой займемся. Запустил ты машину, чего уж там…

– Трофейная, – уныло оправдался худосочный доходяга.

Женька возился в кузове, утаптывая ветки наваленного как попало лапника. Под хвоей чавкало: то ли гудрон какой-то, то ли вакса жидкая. Вот же достался транспорт. Младший сержант возился в кабине – там звякало. Должно быть, осколки лобового стекла убирает – и то сказать, торчат как гадючьи зубы.

Женька обтер найденный в кузове топор, сходил к опушке, загубил несколько веток. Настелил у заднего борта – поприличнее, хотя на катафалк все равно похоже.

Водила сидел, опершись лбом о рулевое колесо.

– Эй, ты не рановато «на массу» давить собрался?

– Не сплю. Это я так – младший сержант поднял голову – морда действительно не сонная, но взгляд смутный.

Женьке стало стыдно – мог бы и сам допереть. У парня товарища убило, да видать и под огнем в первый раз побывать довелось – вон, ни одной медали, неуклюжий, как валенок.

– Тебя как звать-то, сержант?

– Алексей Трофимов, товарищ лейтенант.

Женька поправил очки и пробурчал:

– Вот что, Алексей, давай-ка отдохни, пока время есть. Видать, ночью намотался. Ты жрал-то сегодня?

– Не хочется, товарищ лейтенант. Мне бы полежать полчасика.

– Давай, вались. Автомат мне давай, покараулю.

– Вы оружие, пожалуйста, проверьте. Степана автомат, я не успел…

– Вались-вались, разберемся…

Сержант вскарабкался в кузов и вроде как дышать перестал.

Женька проверил диск покарябанного ППШ – почистить бы не мешало, запущен ствол, да какие претензии к покойнику?

На опушке щебетали птицы, на западе погромыхивало, но без утреннего запала. Высоко в небе проплыли возвращающиеся с бомбежки бомбардировщики с прикрытием «яков». Пригревало солнце. Женька грыз травинку, вспоминал Крым. Там, кстати, трава посуше была. И вообще все по-другому было. Работали напряженно. Дело делали. Сложное, полезное дело. А ведь кончено с планами Отдела. Варварина нет, да и в «Кашке» о чем-то ином уже думают. Переводчикам знать детали не положено, но интуицию-то никто не отменял…

Коваленко вынырнул из кустов бесшумно, но Женька что-то вроде того и ждал – приподнялся на коленях с автоматом наперевес. Старший лейтенант одобрительно кивнул:

– Бдишь? Поехали. Нащупали мы вроде местечко рыбное.

Женька закинул ППШ за спину:

– Поехали. Слушай, может ты за руль? Водила-то наш совсем никакой.

– Да легко. Всю жизнь поучаствовать в параде ретромобилей мечтал.

Женька крутанул ручку. Со второго раза завелась. Из кузова показалась голова, стриженная «под ноль»:

– Товарищ лейтенант…

– Да отдыхай. Тут рядом, – отозвался из кабины Коваленко.

Младший сержант поспешно свалился на землю, оправил съезжающую кобуру:

– Так с норовом машина. Да и не положено вам…

Коваленко ухмыльнулся:

– Залазь, консультировать будешь.

Ползли лесом, по едва заметной колее. Женька качался, цепляясь за кабину – по лицу норовили хлестнуть ветви. Автомат сам собой сдвинулся на грудь – бахнут из чащи, мишень-то завидная.

Попутный сидел на валуне, мечтательно улыбался голубой линзе озера – вид действительно открывался открыточный. Песчаный обрыв со змеями-корнями, роскошные сосны, водяная гладь отражает легкие летние облака.

– Косвенные признаки имеются, – сказал Попутный, – показывая на радужные пятна, плавающие по воде. – Правда, они, косвенные, нам ни ухом ни рылом. Лично я вообще не понимаю, как можно в эту лужу свалиться, не задев деревьев. Прямо какое-то геройское Му-Му за штурвалом сидело.

– Обследуем, установим, – решительно заверил Коваленко. – Это, в конце концов, не Финский залив. Хотя глубины убедительные.

Для начала перекусили. Лопух водитель не знал, что у него в «сидоре» – оказалось, буханка хлеба, шматочек сала да жутко помятая банка сгущенки. Ну, у следственной группы было побогаче. Товарищи офицеры закусывали, с азартом поглядывая на озеро.

– Солнце сегодня хорошее, что тот рентген, – сказал Коваленко, вытирая ложку. – Вон там берег повыше, глядишь, и высмотрим что.