Я еще раз пихнул его, когда его дверь открылась, и он выскользнул в грязь.

Он поднялся с земли, его лицо выражало смесь страха и негодования.

— Это не я отдал приказ. Это было выше моих полномочий.

Я возился с ним, пока Чарли что-то искал в задней части машины.

— Я думал, ты понял, что я тебе говорил начет всего это дерьма о рабочих пчелках! — сквозь дождь прокричал я. — Ни у одного из тех детей не было и шанса, а ты наслаждался каждой чертовой минутой.

— Бинго! — Чарли поднял вверх большие пальцы, выбрался из машины и подошел к капоту.

— Подожди, пока я затащу в машину этого ублюдка. — Я поднял пистолет. — Я собираюсь с ним покончить.

Бастард пятился все дальше и дальше, пока не уперся спиной в крыло машины.

— Эй, послушай, я знал, что это было неправильно, убивать всех тех людей. — Он поднял руки, то ли защищаясь, то ли стараясь держать меня на расстоянии. — Они были американцами… моим собственным народом… — он указал на меня. — Нашим народом.

— На землю! В грязь! Сейчас же!

Он сполз по машине на землю. Дождь подбрасывал камешки вокруг него. Мы оба промокли до нитки. Мой рукав тяжело свисал, когда я поднес пистолет к его голове.

— На кого ты работаешь? — Мой первый удар пришелся ему в ребра. — Кто дал приказ убить Чарли? — Второй удар пришелся ему в поясницу. — Что в тех документах? Что, черт подери, произошло в доме?

Чарли открыл капот и стоял возле него.

Бастард набрал воздуха в легкие и посмотрел на меня.

— Что ты собираешься делать, сынок? Нажать на курок? Да пошел ты тогда. Просто сделай это.

Чарли покачал головой, затем наклонился и прикрепил один из зажимов от аккумулятора «паджеро» на жирной шее Бастарда, а второй держал у его уха.

Бастард закричал, и все его тело задрожало. Он валялся на земле, как тряпичная кукла.

Один из проводов все еще был у его шеи. Чарли отдал мне второй и сел на сиденье водителя.

Я еще раз пнул Бастарда, просто потому, что мне захотелось.

Чарли включил зажигание и нажал на педаль.

Бастард ничего не говорил, просто лежал там и ныл, слушая рев мотора и глядя на землю. Он начинал все понимать.

— Посмотри на меня.

Он не поднимал глаз.

Я приложил зажим к его уху.

Он закричал.

Я склонился над ним.

— Посмотри на меня…

Он поднял глаза и встретился со мной взглядом. Капли дождя стекали с моего подбородка на его лицо.

— Все очень просто. — Я помахал зажимом у него перед лицом. — Ты говоришь, и я эту штуку не использую.

Он резко мотнул головой, чтоб освободиться от зажима, который был у него на шее, но у него ничего не получилось.

Я схватил его за руку, когда он попытался дотянуться и сорвать его.

Когда он начал говорить, я едва мог его слышать из-за шума дождя.

— Это была простая операция, которая провалилась. Нам просто нужны были те бумаги, и все. — Барахтаясь в грязи, он сел, опершись на колесо. — Теперь все выскользнуло из моих рук. Поэтому я и пытался смотаться отсюда. — Он устремил свой взгляд на деревья.

Я снова поднес к его лицу зажим и держал его не более чем в сантиметре от его носа.

— Ты не отвечаешь на мои вопросы. На кого ты, черт побери, работаешь? Кто эти твои могущественные друзья, в чьих руках, ты говоришь, все теперь находится?

— Политики, дружище. Все та же старая история. Люди, с которыми хотел разделаться Базгадзе. Поэтому они и хотели получить то, что было в его сейфе. Это все, что я знаю. — Он посмотрел на меня. — И все, что я хочу знать.

— Ты все еще в Бюро? Все это как-то связано с ФБР?

Он медленно покачал головой и опустил глаза.

— Те ублюдки выгнали меня еще четыре года назад. Пожевали меня и выплюнули, с количеством денег, достаточным для того, чтобы каждое четвертое июля покупать себе по сигаре. А иначе, ты думаешь, я бы оказался в этом дерьме?

Я решил не покупать ему открытку с выражением соболезнований и поднес зажим еще ближе, чтобы он не расслаблялся.

— Я был в деле тридцать лет — и зачем? Все они ублюдки. Так что когда эти люди позвонили и предложили мне свой вариант ухода на пенсию…