Если заблудились, беги, не беги – без толку. Под ногами чавкала смесь перегнившей листвы и жирной земли. В грязи копошились какие-то твари, булькали, посвистывали, визжали. Хорошо еще, не набрасывались, а, наоборот, затихали, когда приближались люди.

– Стойте! – воскликнул Вождь, в его голосе звенела настороженность. – Проклятое место! Надо обходить.

Данила отодвинул Прянина с Картографом, поравнялся с Лианой, отмечая, что предчувствие беды усилилось, и замер: впереди была поляна. Оттеснив Лиану, он зашагал вперед. Девушка ухватила его за рукав, но он высвободился. Смертельной опасности нет. Есть нечто – не живое, не мертвое. Чуждое. Чуждость наполняет пространство, холодом вползает в разум.

Обогнув толстый ствол, Данила замер: не просто поляна, а идеально круглая вырубка. Там даже выкорчевали пни, выдрали траву… и разогнали всех тварей. На земле спиной кверху лежало человекообразное существо. Сначала он подумал, что это змееглазый, но, пойдя ближе, убедился: нет, там лежит нечто другое.

Ни разу Даниле не было так мерзко. Приближаясь к существу, он с трудом сдерживал тошноту. Организм протестовал и вопил: такого не может быть, это неправильно, отвратительно! Пока Астрахану удавалось держать иррациональное чувство под контролем, его попутчики испуганно таращились из джунглей, а Лиана вскидывала руки и умоляла вернуться. Данила же шел вперед.

«Странная тварь. Вроде человек, но весь складчатый, как шарпей. Нет, не складки это – пластины цвета кожи. Позвонки огромные, выпирающие из-под натянутой шкуры. Интересно, что это – экзоскелет? Лопатки – трапециевидные пластины, из-под них тяжи сухожилий прячутся под складками-пластинами. Шеи как таковой нет, голова сращена с туловищем…»

Вскоре Астрахан разглядел в земле черный провал, похожий на канализационный колодец, только раза в три шире. Тварь сдохла в нескольких метрах, значит, лучше к провалу не приближаться. Данила остановился и прислушался к ощущениям: чужеродность, отвращение, но смертельной опасности нет, только иррациональный страх.

Из дыры тянуло гнилью и горьким, острым, до боли знакомым. Пересиливая отвращение, Данила перевернул гуманоида прикладом автомата. Тот уже окоченел в позе эмбриона и перекатился на спину, поджав толстые короткие ножки и непропорционально длинные руки. Лицо – бледная керамическая маска, уродливо и грубо повторяющая человеческие черты. Или это не керамика, а хитин? В маске – щель рта и два круглых отверстия, в которых застыли желто-розовые выпученные глаза. Мертвые, стеклянные. Шеи нет, лишь массивная головогрудь. А еще – слоновьи ноги и складки-пластины, прикрывающие пах…

Астрахан обернулся: его друзья молчали, и он уже собрался пригласить их полюбоваться на уродца, но поблизости что-то загудело, и гудок этот напомнил голос ревуна. Затрещали деревья, донеслись шаги, и Данила рванул прочь, к своим, стараясь шуметь как можно меньше. Жестами он показал: прячьтесь, ложитесь!

Сам едва успел залечь за стволом дерева, как на поляне появилось пять карликов ростом с десятилетнего ребенка, таких же, как дохлая тварь. Двигались они синхронно. Синхронно же поворачивались, словно повинуясь команде. Розоватые светлые глаза обшаривали джунгли, беззвучно сдвигались и раздвигались лишенные губ щели ртов. Деревья в джунглях продолжали трещать, и Данила знал – там кто-то крупный, тот, кто привел карликов. Их… командир? вождь? оператор, управляющий чужими телами?

Осмотревшись, уродцы с треском разогнули ноги трупа и понесли его над головой на вытянутых руках. Двое шли впереди, двое сзади, а оставшийся без ноши карлик шагал впереди. За все время они не проронили ни слова.

Минут десять никто не решался покинуть убежище. Первым рискнул Маугли – соскользнул по лиане и приник к земле. Данила проговорил шепотом:

– Вождь, Лиана, что это были за твари?

Девушка тоже спустилась с дерева, поправила кожаные штаны с бахромой и прошептала:

– Слуги Теней. Тени были в лесу. Нам повезло.

Смуглая Лиана позеленела от страха, ее трясло. Вождь не спешил выходить из зарослей травы, похожей на земной борщевик, только синевато-бурой. Покинув убежище, он положил руку на плечо дочери и сказал:

– Боги благосклонны к нам, раз нас не убили Тени.

На голос пришли Картограф и Прянин – напуганные, грязные. Кудри Картографа местами склеивала грязь, и без того замурзанные джинсы намокли и взялись бурыми пятнами – видимо, он в болоте залег. Наступило молчание – все пытались спрятать свой страх. Первым заговорил Данила:

– Веди дальше, Вождь. Мы и так потеряли много времени.

Лагерь змееглазых гудел, взбудораженный новостями. Олюкт шипел без умолку – встреча с храмовниками сказалась на умственных способностях жреца не лучшим образом, и похоже, теперь он еще сильнее хотел проникнуть в Наружность, а для этого следовало понравиться Шейху и Лукавому.

Марина будто чего-то ждала: озиралась, прислушивалась – то ли Данилу ждала, то ли свою смерть. Шейх мысленно пожалел девчонку: втрескалась в урода, да еще и свидетелем его смерти станет… Если поймет, что происходит. Пусть лучше не понимает.