Вопреки нашим традиционным представлениям о том, насколько важно во имя нашего духовного благосостояния достичь намеченной цели, результаты вышеупомянутого исследования свидетельствуют о другом, и это для нас одновременно и хорошо, и плохо.

Хорошо то, что мы можем не особо беспокоиться по поводу возможных неудач, а посему можем действовать смелее. Плохо то, что успех, по-видимому, не так уж много значит в нашей жизни, а раз так, то нет смысла стремиться к какой бы то ни было цели, да и гоняться за счастьем тоже ни к чему. Создается впечатление, что наша жизнь похожа на жизнь персонажа Билла Мюррея из фильма «День Сурка» или на жизнь Сизифа, который вечно катит в гору свой камень.

Значит ли это, что выбор заключается в том, продолжать ли нам цепляться за иллюзию (будто достижение определенных целей сделает нас счастливее), или глянуть в лицо грубой действительности (которая на каждом шагу дает нам понять — что бы мы ни делали, счастливее от этого не станем)? К счастью, это не так. Можно поступить и по-другому, но для этого необходимо понять, как должны соотноситься между собой цель и путь к цели, место назначения и дорога, по которой мы идем. Как только мы поймем правильное соотношение, наши цели помогут нам подняться на более высокий уровень духовного благосостояния.

В своей книге «Дзэн и искусство ухода за мотоциклом» Роберт М. Пирсиг [48] рассказывает о том, как он примкнул к группе почтенных буддистских монахов, которые совершали восхождение в Гималаях. Несмотря на то что Пирсиг был самым молодым членом экспедиции, он был единственным, кому восхождение давалось с трудом. В конечном счете он отказался от этой затеи, тогда как монахи легко взобрались на вершину.

Пирсиг, зацикленный на одной-единственной цели — взобраться на вершину горы, ошеломленный трудностью того, что ждало его впереди, был неспособен получать удовольствие от восхождения; у него пропало желание — и силы — продолжать подъем. Монахи также все время поглядывали вверх, — но только чтобы убедиться, что они правильно держат курс, а вовсе не потому, что самым важным для них было подняться на саму вершину. Они знали, что идут в правильном направлении, поэтому у них была возможность целиком отдаться тому, что с ними происходит, наслаждаясь каждым шагом, вместо того чтобы отчаиваться из-за трудностей, которые ожидали их впереди.

Истинная роль целей в нашей жизни заключается в том, чтобы раскрепостить нас и дать нам возможность наслаждаться жизнью здесь и теперь. Если мы отправимся в дорогу, не имея перед собой никакого конкретного пункта назначения, то путешествие вряд ли будет приятным. Если мы понятия не имеем, куда идем, и даже не знаем, куда хотели бы пойти, каждая развилка на дороге становится источником неуверенности: куда повернуть — налево или направо; ни то, ни другое решение не кажется удачным, поскольку нам не известно, хотим ли мы попасть туда, куда ведут эти дороги. Поэтому вместо того, чтобы любоваться пейзажем и цветочками по обочинам дороги, мы поглощены сомнениями и неуверенностью. Что случится, если я пойду этой дорогой? Где я окажусь, если сверну здесь? Но если мы все время помним, куда держим путь, если нам более или менее понятно, в какую сторону направляемся, мы вольны всецело сосредоточиться на том, чтобы получить удовольствие от жизни здесь и сейчас.

В своем подходе к этой проблеме я упираю не столько на то, как важно достичь цели, сколько на то, как важно ее иметь. В статье «Позитивная эффективность» психолог Дэвид Уотсон [49] подчеркивает, насколько ценным и важным для нас является путь к цели: «Современные исследователи особо акцентируют тот факт, что именно процесс борьбы за достижение цели — а не достижение цели само по себе — является необходимым условием для счастья и позитивной эффективности [50] ». Основное назначение цели, когда она у нас есть, — ее предназначение в плане будущего — заключается в том, чтобы помочь нам получить как можно больше удовольствия от того, что происходит с нами здесь и теперь.

Цель — это еще и средство, а не просто результат! Если мы хотим когда-нибудь узнать, что такое счастье, нам нужно изменить свое отношение к целям и отказаться от несбыточных надежд. Вместо того чтобы воспринимать цель как цель (и надеяться, что, достигнув цели, мы будем счастливы раз и навсегда), нужно воспринимать ее как средство (и понимать, что наличие цели делает наш жизненный путь более приятным). Коль скоро наличие цели помогает нам получить больше удовольствия от того, что происходит с нами здесь и теперь, это косвенным образом приводит к повышению уровня нашего духовного благосостояния; причем этот уровень растет с каждым пройденным шагом — в противоположность тому кратковременному пику счастья, который сопутствует достижению цели. Наличие цели позволяет нам, занимаясь каким-либо делом, ощутить его смысл [51] .

Хотя я и утверждаю, что человек не может продолжительное время быть счастлив, если у него нет цели, одного лишь наличия цели явно недостаточно. Для того чтобы наше счастье росло как на дрожжах, необходимо, чтобы цель была значимой для нас, а путь, на который она нас толкает, был для нас приятен.

Всякая ли цель, являющаяся для нас источником смысла и наслаждения, приносит нам одинаковую прибыль в пересчете на всеобщий эквивалент? Что, если, к примеру, смысл жизни для меня состоит в зарабатывании денег, а престиж доставляет мне наслаждение? Ведь жажда обладания материальными благами и потребность нравиться составляют неотъемлемую часть человеческой натуры и в той или иной степени присущи большинству людей. С учетом всего этого не является ли погоня за богатством и почестями очень важной составляющей моего стремления к счастью?

Подводя итоги многочисленных исследований, проводившихся с целью установить взаимосвязь между наличием целей и счастьем, Кеннон Шелдон [52] и его коллеги пишут: