– Дочь, - раздался голос за спиной и Халлина встрепенулась.

– Отец, - хриплый голос выдавал сильное возбуждение.

– Ты занимаешься недостойным делом, - сказал он, но в голосе его не было укора.

Халлина виновато опустила глаза.

– Я знаю о ком твои мысли.

– Я… у меня нет ни мужа, ни любовника отец. Моя честь не запятнана, как и подобает, - ответила она тихо.

– Подобает чему?

Халлина пожала плечами. Правило, что Судья должен быть непорочен давно изжило себя, и разве что она одна следует ему. И то скорее потому, что является единственной женщиной в Совете.

– Дочь, я не хочу видеть твои мучения. Мне известно, что ты желаешь того мароха и пусть он недостоин тебя, его мысли чисты, а желания открыты.

Халлина непонимающе посмотрела на отца. Он разрешает?

– Конечно, мне больно думать, что тебя будет касаться этот… лекарь, и едва представлю свою дочь в объятиях чужого мароха, желаю убить его, - сказал Ках, стараясь смягчить свой тон.
– Но, пожалуй, он единственный из всех в этом мире, кто может дать тебе любовь.

– Ты же говорил, что в Марох не знает этого слова.

– То говорил Великий Ках, сейчас моё имя Охку.

Пять месяцев спустя

– Ааааа!

Оглушающие крики разносились по пустынным коридорам, отражались от стен и усиливались многократно. Но слушателей было не много. Обитель пуста, да и в Наргу практически все жителей покинули свои дома, ибо не каждый может находиться рядом, когда рождается дочь великого рода. Сильные энергетические волны оглушали в лучшем случае, в худшем лишали сознания. А длилось это не один день.

Измученная, еле живая девушка, лежала в окружении трёх лекарей, но и они лишь могли только ждать. Мокрые короткие рыжие волосы, которые она самовольно обрезала в прошлом месяце, разметались по лицу, а синие глаза заволокло туманом от нескончаемых мук.

– Ааааааа!! Курт!

– Я здесь милая, я рядом, - наклонился он к Алисе, борясь с желанием поцеловать обескровленные губы, взять маленькую ладошку в руку, утешить. Если бы он только мог хотя бы часть страданий взять на себя, но роды - это не только тяжёлы физически, но опасны, и взбесившийся магический фон тому в подтверждение. Просто смотреть было невыносимо больно, не говоря уже о том, чтобы коснуться роженицы. Получить удар для себя - полбеды, но с таким же успехом можно было сделать больно и ей.

Он только что вернулся из другого мира и корил себя за задержку. Зак и остальные Смотрители были рады появлению бывшего главы, навещавшего их регулярно. Рассказывали последние новости, спрашивали об Алисе, которой уже три месяца было запрещено перемещаться между мирами… а радости Саху не было предела. Если бы он только знал, что Алиса уже два дня так страдает…

– Поцелуй меня, - прошептала она.

– Любимая, нельзя. Я сделаю тебе больно.

Алиса закрыла глаза. Слёз уже не осталось, да и сил тоже, но о том, чтобы уснуть или хотя бы потерять сознание, дать измученному телу отдохнуть, речи не шло.

– Пожалуйста…

Курт сжал губы, не зная, что ответить и посмотрел на Халлину. Она стояла в стороне в объятиях своего мужа и едва держалась на ногах. Араншар уже несколько раз предлагал покинуть Аххарр, ведь они ничем не могут помочь Алисе, но она отказывалась покидать эту комнату.

Вновь посмотрел в синие глаза, что молили о капле нежности.

Наклонился и едва касаясь, прикоснулся к мягким губам, а Алиса вновь закричала, выплёскивая очередную энергетическую волну, и все вокруг скривились от боли.

– Прости, прости… - корил себя Курт. Смотреть на страдания Алисы было невыносимо, но она едва заметно изогнула губы в улыбке, благодаря его за поцелуй.

– Уже скоро, - прошептал Араншар, наблюдая, как большой живот девушки начали покрывать бордовые нити.
– Великий Ану…

Он крепче прижал к себе жену.

Следующий крик, сорвавшийся на оглушительный визг, был последним. Душную комнату сотрясло от сильнейшего энергетического всплеска и яркого света. В следующую секунду раздался детский плачь.

Маленькая девочка с короткими белоснежными волосами опустилась на грудь матери, а лекари облегчённо вздохнули. Закончилось.

– Курт?
– прошептала Алиса, обессиленными прижимая к себе дочь.

– Я здесь любимая, - дрожащим голосом ответил он.

– Я согласна.

– Что?

– Я согласна стать своей женой.