В-третьих, могло не хватать мощности излучения для преодоления стен.

В-четвертых, излучение могло быть в другом диапазоне частот, как и вообще иметь совершенно иную природу.

В-пятых, нельзя исключать вариант того, что Ковчег мог просто перестать функционировать. Например, исчерпался его источник энергии. Как-никак с момента создания Ковчега Завета прошло три с лишним тысячи лет, и его «батарейки» могли просто разрядиться. И т.д. и т.п.

Любопытно, что А.П. Кондратенко в своей статье «Ковчег Завета: мифы и реальность» приходит к выводу, что в Эфиопии Ковчег работал как бы вполсилы – например, ни разу не упоминается интенсивное свечение, но лишь огни. Кондратенко приводит следующие случаи использования эфиопами Ковчега, упоминаемые в разных источниках:

В 1340 году во время войны с мусульманами непонятные силы, после бегства основной части абиссинской армии, «…сбросили неверных в ров» («Сказание о походе царя Амда Сиона»).

В 1530 году, объединив всех мусульман Африканского рога, имам Ахмад ибн Ибрагим аль-Гази, по прозвищу Грагн («Левша»), начал войну за веру. Император Мар Клавдий с крошечной армией двинулся против войск Грагна. В «Хронике Клавдия» говорится: «…сразился господин наш Мар Клавдий с имамом Ахмадом ибн Ибрагимом, у которого войско было многочисленно, как саранча, его количество превышало тысячи тысяч… И хотя воинов Мар Клавдия было немного… Но была с ними сила мощная, которая прокатилась в стан Мадианский, как ячменный хлеб». Перед сражением «был открыт Табот».

Последний факт использования «Табота» – битва при Адуа 1 марта 1896 года, когда 17,7 тысяч прекрасно вооруженных итальянцев под командованием генерала Баратиери за шесть часов были наголову разгромлены плохо вооруженной средневековой армией Менелика II.

Но вернемся в наше время…

Хранитель неотрывно присутствует при Ковчеге и покидает часовню только тогда, когда Ковчег выносят из нее для совершения «тимкат» – церемониального шествия. Во время шествия собирается до десятка тысяч молящихся, и священники в полном облачении несут Ковчег, завернутый, как и в ветхозаветные времена, в специальные ткани. Целую ночь Ковчег-Табот находится в специальном шатре, в котором на протяжении всего времени совершаются богослужения. И только на рассвете после литургии Ковчег вновь возвращается в распоряжение Хранителя. Раньше это практиковалось по большим праздникам в январе месяце, но сейчас, из-за далеких от стабильности условий, подобное происходит не каждый год.

Хэнкок приводит следующий любопытный факт. Когда он в 1991 году специально приезжал на такой праздник, чтобы взглянуть на Ковчег Завета, из часовни вынесли нечто, завернутое в покрывало, но Хранитель при этом остался внутри ограды, а затем всю ночь молился в часовне. Из этого Хэнкок заключил, что выносили некий «дубликат» или «имитацию», а настоящий Ковчег при этом оставался в часовне.

Думаю, Хэнкок не далек от истины. По крайней мере то, что фигурирует на снимке с празднования «тимкат» 18 января 2011 года, явно весьма далеко от библейского Ковчега Завета – и размеры гораздо скромнее, и херувимов нет, и несут Табот почему-то на голове, а не на шестах…

Рис. 69. Вынос Табота 18 января 2011 года

Буквально пару месяцев спустя после этого выноса «чего-то» под названием «табот», 25 марта 2011 года известный путешественник Федор Конюхов отправился в экспедицию по Эфиопии, конечной целью которой было посещение заветной часовни. Это была далеко не простая поездка.

Во-первых, Федор Конюхов незадолго до этого был рукоположен в диаконы Русской Православной Церкви. Во-вторых, это была специальная миссия, направленный на развитие гуманитарного и культурного диалога между двумя странами и связей между Русской Православной Церковью и Эфиопской Ортодоксальной Церковью. В-третьих, запланированный маршрут повторял путь известного и почитаемого в Эфиопии российского исследователя Абиссинии (Эфиопии) начала ХХ века Александра Булатовича, начинаясь в древнем центре мусульманства на африканском континенте – городе Харар – и заканчиваясь в Аксуме. Вдобавок, экспедиция проходила во время Великого поста и заканчивалась как раз на Пасху, что придавало ей дополнительный религиозный смысл.

Накануне старта Федор Конюхов был принят президентом страны Гырмой Вольде Гиоргисом, который тепло приветствовал отважного путешественника и пожелал ему доброго пути и успехов на благо укрепления российско-эфиопских связей, а также Патриархом Эфиопской Ортодоксальной церкви Абуну Паулоса.

Рис. 70. Федор Конюхов во время эфиопской экспедиции

Я не буду описывать здесь все трудности и проблемы сорокадневного путешествия, которое было совершено членами экспедиции. Сам Федор не любит об этом распространяться. Для нас здесь важно лишь то, что его подвижничество произвело такое воздействие на священников эфиопской церкви и Хранителя Ковчега, что ему был показан Табот.

Произошло это ночью перед Пасхой, дабы не будоражить лишний раз многочисленных людей, собравшихся на приближающийся праздник. О деталях этого события Конюхов упоминает крайне скупо:

«Мне показали Ковчег – деревянный ящик, в котором, переложенные бараньими шкурами, хранятся Скрижали Завета… Побеседовал, спросил, что сейчас находится в ларце? Получил исчерпывающий ответ»…

Однако, несмотря на всю экстраординарность произошедшего, нам это не дает фактически абсолютно никакой полезной информации. «Ларец» не открывался, а о его содержимом известно лишь со слов то ли Хранителя, то ли другого священника. И в конце концов, даже не ясно – был это оригинал Табота или его копия. И уж заведомо остается неизвестным, является ли аксумский Табот оригинальным Ковчегом Завета, созданным по тому образцу, который был показан Моисею на горе Синай…

Для нашей же экспедиции, как указывалось в самом начале книги, тема Ковчега Завета была «вторичной». Идея тут заключалась в том, что, если Ковчег Завета каким-то образом оказался в Эфиопии в городе Аксум, то это должно быть отнюдь не случайным местом – оно должно считаться священным. Священные же места на нашей планете чаще всего так или иначе связаны с древними «богами» – то ли с их появлением в этом месте, то ли с их какой-то деятельностью тут, то ли даже с их сооружениями. Поскольку же, как мы имели возможность неоднократно убедиться в многочисленных экспедициях, под древними «богами» наши далекие предки подразумевали представителей весьма высоко развитой в техническом отношении цивилизации, постольку соотнесение Аксума со званием «священного места» увеличивало шансы обнаружить тут следы такой цивилизации. И как мы смогли убедиться, такие следы тут действительно есть.