— Думаю, мистер де Бомон умер вскоре после того, как его покинула жена. Она, насколько мне известно, исчезла. Может, это просто романтический вариант истории, но я хочу покопаться в архивах, чтобы было о чем написать в рекламном буклете.

Они обе замолчали. Сара повозилась с ключами, и тяжелая дверь из бронзы и стекла со скрипом открылась. Сара попросила сиделку перед уходом снять запиравшую дверь цепь, чтобы можно было провести риелтора через парадный вход. За дверью была темнота. Сара вошла первая и огляделась в поисках выключателя, чтобы зажечь свет. Она шагнула вперед, риелтор следовала за ней. Войдя в дом, они обе испытали непонятное чувство страха, словно были любопытными детьми, без спросу проникнувшими на чужую территорию. Дому было восемьдесят три года, и Сара не знала, функционирует ли выключатель. Возле входной двери она заметила две кнопки и нажала каждую из них по очереди, но ничего не добилась. В смутном свете, проникавшем сквозь оставленную открытой входную дверь, они разглядели, что окна холла заколочены досками. Кроме этого, больше ничего разглядеть не удалось.

— Надо было захватить с собой фонарик, — сказала Сара недовольным тоном.

Едва она это сказала, как Марджори, покопавшись в сумке, достала фонарик и протянула его Саре. Второй фонарик она оставила для себя.

— Старые дома мое хобби, — объяснила Марджори.

Они обе включили фонарики и огляделись вокруг. Окна были заколочены тяжелыми досками, белый мраморный пол простирался, казалось, на целые мили, а над головами висел огромный канделябр с электрическими лампами, которые, однако, не включались, так как проводка, судя по всему, сгнила от времени, как и многое другое.

Стены холла с высоким потолком были обшиты великолепными панелями и украшены лепниной. По обе стороны располагались небольшие комнаты, видимо, служившие приемными. В них, судя по всему, в свое время ожидали посетители, прибывавшие с визитами. Никакой мебели не было. На полах в обеих приемных комнатах красовался чудесный паркет, а стены были обшиты старинными деревянными панелями, украшенными искусной резьбой, которые, судя по всему, были вывезены из Франции. Обе комнаты выглядели весьма элегантно, и в каждой имелось по великолепному канделябру. Из дома было вывезено все до того, как его купил Стенли, но он как-то раз упомянул в разговоре с Сарой, что бывшие владельцы оставили в доме все бра и канделябры, находившиеся там первоначально. А кроме того, Сара заметила также в каждой из комнат по старинному мраморному камину. Приемные комнаты были одинакового размера. Каждую из них можно было бы без труда превратить в изящный кабинет или офис, в зависимости от того, для каких целей будет использоваться дом в его следующей жизни. Возможно, его превратят в невероятно элегантный небольшой отель, или здесь разместится какое-нибудь консульство, или это будет дом какого-нибудь баснословно богатого человека. Интерьер дома напоминал небольшой замок, хотя Саре он казался таким и по внешнему виду. Во всем городе, а может быть, даже в целом штате не было ни одного дома, хотя бы отдаленно напоминавшего этот. Такой дом, или замок, можно было бы, наверное, найти где-нибудь во Франции.

Сара и Марджори прошли дальше и увидели в центре холла большую лестницу со ступенями белого мрамора и бронзовыми перилами, которая величественно поднималась на верхние этажи здания. Можно было без труда представить себе мужчин во фраках и цилиндрах и женщин в вечерних платьях, поднимающихся и спускающихся по этим ступеням. С потолка свисала невероятно больших размеров люстра. Обе женщины одновременно подумали об одном и том же и осторожно отошли в сторону, чтобы не стоять под ней. По прошествии стольких лет находиться под такой огромной люстрой, возможно, было небезопасно. Саре вдруг стало страшно, что она сорвется вниз и разобьется вдребезги. Отойдя в сторону, Сара увидела малую гостиную, окна в которой были занавешены шторами. Марджори и Сара подошли к окнам, чтобы посмотреть, забиты ли они досками, и раздвинули тяжелые шторы, ткань которых истлела и распадалась в руках. За шторами находились не окна, а настоящие французские застекленные двери, выходящие в сад. Они составляли целую стеклянную стену. Эти стеклянные двери были закрыты досками только в верхней части, а в остальной части стекла были грязными, но заколочены не были. Как только женщины раздвинули шторы, в комнату впервые с тех пор, как дом купил Стенли, хлынул солнечный свет. Сара и Марджори огляделись вокруг и охнули, вытаращив глаза от удивления. Они увидели огромный камин с мраморной каминной полкой. Стены комнаты были обшиты панелями и отделаны зеркальными филенками. Возможно, здесь был когда-то бальный зал. Паркету здесь было, видимо, несколько сотен лет. Он тоже, судя по всему, был вывезен из какого-нибудь замка во Франции.

— Силы небесные! — прошептала Марджори. — Я никогда не видывала ничего подобного. Таких домов, как этот, просто больше не существует и в наших местах никогда не существовало. — Это напомнило ей коттеджи в Ньюпорте, построенные Вандербильтами и Асторами. Но на Западном побережье ничего сопоставимого с этим не было. Интерьер дома выглядел как Версаль в миниатюре.

— Это бальный зал? — спросила Сара, с трудом приходя в себя от изумления. Она знала, что где-то здесь должен находиться бальный зал, но не ожидала увидеть что-нибудь настолько прекрасное.

— Не думаю, — ответила Марджори, наслаждаясь каждой минутой их экскурсии по дому. Дом превзошел все ее ожидания. — Бальные залы обычно находятся на втором этаже. Я думаю, что это главная гостиная, вернее, одна из них.

Они обнаружили еще одну комнату вроде этой, но несколько меньших размеров, по другую сторону дома. Обе комнаты примыкали к небольшой ротонде. В ротонде были мраморные полы и фонтан в центре, который, судя по всему, когда-то работал. Если закрыть глаза, можно было представить себе, какие балы здесь задавали, какие происходили светские рауты, о которых только в книгах можно прочесть.

Рядом находилось также несколько небольших комнат отдыха, где, как было принято в прежние времена в Европе, дамы могли отдохнуть и ослабить шнуровки корсетов. Было здесь также большое количество буфетных и служебных помещений, где пища не готовилась, но куда ее доставляли из кухни. В наше время буфетные можно было бы превратить в кухни, потому что никому теперь не пришло бы в голову размещать кухню в цокольном этаже. Ни у кого теперь не было в распоряжении нескольких десятков слуг, которые таскали бы блюда и подносы вверх и вниз по лестнице. В доме не было признаков присутствия грызунов, потеков на потолках или плесени. При Стенли ежемесячно приезжавшая бригада уборщиков поддерживала чистоту в доме, но тем не менее разрушительное воздействие времени сказывалось. На главном этаже Сара и Марджори обнаружили также шесть ванных комнат. Четыре были мраморными и предназначались, очевидно, для гостей, а две, выложенные кафелем, — для слуг. Под лестницей находился вход в помещения обслуживающего персонала. Штат слуг, судя по всему, был огромен.

Когда Марджори и Сара готовы были подняться наверх, последняя вспомнила, что в доме есть лифт. Правда, Стенли никогда им не пользовался. Пока ноги не отказали ему полностью, он героически поднимался и спускался по черной лестнице, поскольку считал, что лифт давно пришел в негодность.

Сара и Марджори осторожно направились к большой лестнице в центре дома, восхищаясь по пути каждой мелочью: полами, инкрустацией по дереву, панелями, лепниной, окнами и канделябрами. Над главной лестницей потолок был высотой в три этажа. Под крышей находилась мансарда, где жил Стенли, а ниже лестницы — цокольный этаж. Но сама лестница, величественная и изящная, занимала много места в центральной части дома.