Шрифт:
— Ну ладно… раз так… то, пожалуй, можно… — сдалась Марфуша.
Соня подпрыгнула, отчего ее прелестные пшеничные локоны всколыхнулись, и захлопала в ладошки.
— Ох, Софья Николаевна, рано вы радуетесь. Дурная примета — гадать…
— Прекрати, Марфуша, страх-то нагонять! Перед Рождеством во всех деревнях гадают на суженого — и ничего! Нечистый дух еще никого не сцапал и в зеркало не уволок!
— Ладно, приду к вам сегодня в спальню — ровно в двенадцать надо поставить зеркала…
Когда в доме все заснули, без четверти двенадцать Соня и Марфуша, словно две заговорщицы, тайком уединились в спальне юной барышни, поставили два небольших зеркала друг напротив друга и рядом чашку с чистой водой.
Марфуша, как заправская гадалка, взяла свечу из белого воска, зажгла ее и начала выписывать ею замысловатые круги перед зеркалами, затем она поднесла свечу к чаше с водой, куда закапал растопленный воск, образуя на поверхности воды замысловатые фигурки.
Соню трясло от волнения и нетерпения.
— Суженый, ряженый, — нашептывала Марфуша, — приди к невесте своей, покажись! Велю тебе именем Мокоши note 1 — покажись!
Соня затрепетала: Марфуша совсем ума лишилась — еще и Мокошь в помощницы призвала!
— Теперь, Софья Николаевна, смотрите в зеркала. Внимательно смотрите! В каком из них покажется ваш суженый — неведомо!
Соня чуть сознание не потеряла от страха, но девичье любопытство взяло верх, она во все глаза смотрела, как и велела Марфуша. Так она просидела некоторое время, снедаемая страхом, любопытством и усталостью… Наконец в правом зеркале появилась черная точка, она медленно нарастала.
Note1
Мокошь (Макошь, Мокощ, Мокуша) — в древнерусском пантеоне женское божество, богиня всей Судьбы (кош, кошт — судьба, слог «ма» может сокращенно обозначать слово «мать»), старшая из богинь-прях судьбы, в позднее время считалась покровительницей прядения.
Сердце Сонечки упало… Лицо покрылось холодной испариной.
— Идет… — констатировала Марфуша.
Девочка и сама видела, что идет, только кто именно?
Черты лица суженого были размыты, словно на зеркало натянули кусок прозрачного шелка, но одно Соня разглядела точно: правый глаз суженого скрывала черная повязка, стало быть, ее будущий супруг — одноглазый.
Соня расстроилась и заплакала.
— Говорила я вам, Софья Николаевна, пустое все это. Нечего Мокошь гневить.
Но Соня оставалась безутешной, она всхлипывала, причитая:
— Не хочу одноглазого… На что он мне, урод такой? Хочу Сережу! И не верю я в твою языческую Мокошь!
Марфуша опустила зеркала стеклами вниз, заметив:
— Все, милая, дело сделано: супротив судьбы не пойдешь. А ежели вздумается — жди беды.
На следующее утро Лиза с ехидной улыбочкой подошла к Марфуше.
— Ты что ворожеей стала? — как бы невзначай поинтересовалась она.
Горничная обмерла и… растерялась.
— С чего вы взяли, Елизавета Николаевна?
— Да с того, что топала ты по коридору в обнимку с зеркалами, а потом в Сонькину спальню завернула…
— Ничего я не топала и в спальню не заворачивала… — пыталась отговориться Марфуша.
— Вот расскажу папеньке, что обучаешь Соню разным языческим обрядам: он тебя со двора прогонит, как ведьму…
Марфуша перекрестилась.
— Грешно вам, барышня, такие слова говорить.
— Да? Неужели? А суженых да ряженых вызывать не грешно?
Лиза злобно рассмеялась.
Марфуша поняла: она все подслушала под дверью, теперь жди неприятностей от барина. «Ох, зря она согласилась потакать Соне… Ну уж все — дело сделано…»
— Но мы можем с тобой договориться, — предложила Лиза, сощурившись.
— Это как? — насторожилась Марфуша.
— Я ничего не скажу папеньке, а ты мне расскажешь, что Соня видела в зеркале?
Марфуша замялась, ей не хотелось подводить юную барышню, но страх перед барином оказался слишком велик. И она выпалила:
— Там одноглазый показался…
Лиза звонко рассмеялась.
— Как? Что, суженый — кривой на один глаз?!
— Ну… не кривой, словом, повязка у него черная на одном глазу, как у Кутузова, что на портрете у барина в кабинете.
— Как у Кутузова! Понятно… — воскликнула довольная Лиза.
Она направилась в спальню Сони, та уже встала и сидела в батистовой ночной сорочке перед зеркалом. Лиза резко распахнула дверь:
— Прекрасно, голубушка! Ты что там одноглазого своего высматриваешь? — ехидно поинтересовалась она.
Соня вздрогнула.
— А ты… ты откуда знаешь? Подслушивала? Как тебе не стыдно?! — негодовала она.
— Это почему же мне должно быть стыдно?! — возразила Лиза. — Вот расскажу все папеньке! Ты же знаешь, как он относится к ворожбе и гаданиям!