Шрифт:
Меня окатило волной ужаса. Дверь я могла оставить открытой, согласна, но свет на кухне? Нет! Утром, когда я готовила кофе, было уже светло, я его даже не включала!
«Вот и все! – подумала я. – Вот и все».
Как во сне я двинулась к полоске света, которая словно притягивала меня. Дверь на лестничную площадку оставалась распахнутой настежь. Я продвигалась вдоль коридора боком, оглядываясь назад, проверяя путь к отступлению. Мне пришло в голову, что в случае чего я стану кричать и подниму на ноги весь дом. Если успею, конечно…
Я с силой распахнула дверь на кухню. Она громко ударилась о стену. Пусто! Никого. С грохотом выдвинув ящик буфета, я схватила нож и, выставив его перед собой, двинулась в комнату. Протянула руку, ожидая, что меня схватят и втянут внутрь, и включила свет. Здесь тоже никого не было. Только ветер шевелил портьеры на окне – они словно дышали, медленно приподнимаясь и опускаясь. Я попятилась к спальне, не выпуская их из виду. Повторила тот же прием – не заходя внутрь, просунула руку, нашаривая выключатель. Вспыхнул свет. Никого! Под кроватью тоже пусто. В шкафу – никого.
Я так увлеклась, что не сразу заметила темную фигуру в дверном проеме…
Мой вопль разбудил бы и мертвого. Я вытянула вперед руки, защищаясь. В правой был зажат нож. У меня мелькнула мысль бросить нож в человека, но рука мне не повиновалась. Человек стоял неподвижно. Я вдруг увидела себя словно со стороны, как будто при свете молнии. Черный человек ударил меня ножом… в грудь. Боль ослепила меня… Я протягивала руки, защищаясь, хватая нож, и почувствовала мгновенную боль в ладони… Я слышала свой крик… Это было последнее, что я слышала перед тем, как потерять сознание…
Глава 24
Лавина
– Успокойся, успокойся, – приговаривал Урбан, гладя меня по голове. – Пожалуйста… Все хорошо… Ксенечка, пожалуйста!
Я цеплялась за него, как утопающий, и не могла произнести ни слова. Меня трясло.
– Что случилось? – повторял он. – Ксенечка, что случилось? Почему ты не заперла дверь? Кто тебя напугал?
Не добившись ни слова, он замолчал и только гладил меня по голове. Мы сидели в спальне на полу. Наконец я отодвинулась от Александра и спросила:
– Ты… Откуда ты взялся?
– Был поблизости… Ждал тебя. Не понимаю, как мог пропустить. Потом увидел свет в окнах и помчался выяснять отношения! Дверь оказалась не заперта, ты лежала на полу… я так испугался… Я уже думал… – Он не закончил фразы, но я прекрасно поняла, что он хотел сказать.
– Нет пока, – отозвалась я. – Пока жива. Ты… никого не видел в подъезде?
– Нет. А что случилось?
– Дверь оказалась не заперта, и в квартире кто-то находился!
– Ты его видела?
– Фигура без лица… – пробормотала я, силясь вспомнить. – В черной одежде. Он стоял в дверях… громадный и смотрел на меня… белыми глазами.
– Без лица? Что значит…
– Без лица! У него не было лица!
Александр внимательно смотрел на меня, и в глазах его появилось странное выражение. Он мне не верил.
– Я все видела как в тумане… – сказала я, оправдываясь.
– Он стоял… и что? Что было потом?
– Ничего… Я, кажется, потеряла сознание… если бы ты не пришел…
– Не выдумывай, – произнес он неуверенно. – Я никого не видел. Может, тебе показалось…
– Нет! – возразила я. – Он был здесь! Я видела… Он убил бы меня… Нож! – вдруг вспомнила я. – Где нож? – Взгляд мой шарил по полу.
– Ксенечка, какой нож? – Александр, кажется, испугался.
– Я взяла на кухне нож… Ты мне веришь? – Наверное, так спрашивают люди, страдающие галлюцинациями.
– Верю, – ответил он сразу, словно ожидал этого вопроса. – Зачем? Что ты собиралась делать с ножом?
– Защищаться! А теперь его нет! Я же помню, что взяла на кухне нож!
Александр беспомощно смотрел на меня. Я заглянула под кровать – там было пусто и пыльно.
– Я помню! – Я с силой обхватила его плечи, прижалась к нему и всхлипнула. Меня трясло от ужаса. – Саша, он взял нож!
– Зачем он?
– Чтобы убить меня! Господи, неужели непонятно? Убить! А когда он услышал твои шаги…
– Ксенечка, успокойся! Я тебе верю. Ты только успокойся. Ты взяла нож, а теперь его нет. Этот человек… Допустим, он отобрал у тебя нож, но зачем же его уносить, подумай сама…
Тон Урбана мне не понравился – так говорят с малым ребенком или выжившим из ума старым маразматиком. Он все еще мне не верил.