– Бабулечка, помоги мне, – попросила я, уставясь в потолок. – Мне страшно. Я ничего не понимаю. Я жду беды.

…В комнате было почти темно. Толстые темные шторы не пропускали дневной свет. Горела неяркая настольная лампа. Человек за письменным столом сидел неподвижно, глубоко задумавшись. Лицо его оставалось в тени. В кругу света лежал лист календаря с закрашенными черными чернилами датами. Человек неторопливо взял со стола черную шариковую ручку и… застыл, словно колеблясь. Приняв наконец решение, он зачеркнул некую дату. Положил ручку, откинулся в кресле и закрыл глаза…

…Ранние сумерки, томное предвкушение осени. Мы бродили по городу, словно прощались.

– Я хочу на Мальту, – сказала я. – Поедешь со мной?

– Поеду! – сразу отозвался Александр. – Давно собирался. Когда?

Мы обсуждали нашу поездку, а в глубине души я почему-то знала, что этого не будет. Странное состояние покорности и безразличия охватило меня. Я вспоминала, как Белоглазый ударил меня ножом, а я вытянула руку, защищаясь. Вспоминала резкую боль в ладони… Иногда подносила ее к глазам, словно пытаясь рассмотреть следы пореза. Но на ней остался лишь след от ожога. Александр целовал мою ладонь и спрашивал:

– Больно? Уже не больно?

…Я увидела убийства – все они случились. Я увидела, как Белоглазый убивает меня. С одной лишь разницей: на сей раз я увидела то, чего еще не было… Можно ли что-то изменить? Или нет? Или это окончательный приговор судьбы, не подлежащий обжалованию?

– Что с тобой, Ксенечка? – спрашивал Александр под каждым фонарем, заглядывая мне в лицо. – Ты плохо себя чувствуешь?

– Я познакомлю тебя с господином Бьяготти, – отвечала я невпопад. – Я прекрасно себя чувствую.

– Не хочу ни с кем знакомиться, – говорил Александр. – Я буду ревновать! Никого не хочу. Только мы вдвоем. Обещаешь?

Мальта – это хорошо. Натужные попытки встряхнуться. Натужные и напрасные. Есть судьба – разве от нее убежишь на Мальту? Александр поддерживает мою идею убежать, но в глаза мне не смотрит. Я кажусь себе зачумленной и чувствую, как вокруг меня постепенно образуется вакуумная воронка, в которую меня затягивает неотвратимо и бесповоротно. Не уверена, возможно ли такое с точки зрения физики – вакуумная воронка! Но как бы то ни было… Обреченная. Невеста в ожидании жениха…

Александр изо всех сил пытается меня растормошить, от этих попыток за версту разит безнадежностью. Кому, как не ему, знать, что это значит и как все закончится в один прекрасный день. В один страшный день. Или ночь. А пока он стережет меня, как старательная овчарка стадо овец. И мне кажется, он начинает тяготиться навязанной ему ролью. Капитан Астахов, расставив капканы и развесив красные сигнальные флажки, с нетерпением ожидает появления зверя. Жертва интересует его мало – главное поймать хищника. За это спишутся потери. Прошлые и будущие.

Я становлюсь подозрительной – в каждом слове и жесте мне чудится подтекст. Я даже знаю, как произойдет финальная сцена. Как капитан Астахов заманит зверя в ловушку? Для этого нужно всего-навсего оставить меня одну… Я вспоминаю какой-то фильм, где несчастная женщина, привязанная к дереву, исполняет роль приманки. Не помню только для кого – дракона ли, гигантского питона или человека. Она бьется и кричит, полная ужаса, и пытается освободиться, а охотники сидят в засаде, потирая руки – чем громче она кричит, тем скорее придет зверь.

…Я не могу работать, мой мозг требует хоть какого-то смысла и действия. Сказавшись нездоровой, я выхожу на улицу, где горит яркий теплый день. Прохожие, смеясь и размахивая руками, деловито обтекают меня, и мне становится легче. Я бреду куда глаза глядят. Бессмысленно, бездумно, отдаваясь равномерному движению без цели. В никуда. Ноги приносят меня в знакомое кафе «Знаки Зодиака», где мы недавно сидели со Стеллой и куда пришел Урбан… сто лет назад. Зачем? Какой в этом смысл? Кто это придумал и свел нас всех в большом городе?

Я усаживаюсь в углу под пышным фикусом. Ищу глазами наш столик. Нахожу. Там сидят двое. Александр Урбан и молодая женщина с длинными темными волосами. Колючка пронзает мне сердце, и перехватывает дыхание – женщина удивительно похожа на Стеллу: такие же волосы, стать, хрупкость, она так же пожимает острым плечом. Женщина сидит боком, и лица ее мне не видно. Зато я прекрасно вижу лицо Александра… Мне знакомо это выражение – ласковое, чуть насмешливое, восхищенное. Он улыбается ей так, как давно уже не улыбается мне. Когда он со мной, его улыбка больше похожа на гримасу…