Вход/Регистрация
Пасодобль — танец парный
вернуться

Кисельгоф Ирина

Шрифт:

В сказочной стране ночное небо спускается совсем низко и обволакивает тебя своим теплым покрывалом. В нем проложен туманный, зыбкий Млечный Путь, деля небо на две половины. Млечный Путь стоит не двигаясь. Его не перейти вброд и не переплыть. Звездам в его холодном, капельном молоке можно обжечься. А до звезд рукой подать.

— Подари мне звезду, — попросила я.

Это было банально, но в то же время неважно. В этих случаях банальности искривляются, и обычное становится необычным.

Он протянул руку вверх и поймал звезду. Ту, что выбрал сам. И положил мне на грудь. Я взглянула на свою грудь, в мои глаза смотрел внимательный космический глаз. Глаз сверкал светом небесной звезды, выбранной моим избранником. Он приглашал меня к мистическому участию. Сжечь себя в молоке туманного, космического пути.

* * *

Утром я целую плоские, маленькие мужские соски. Я начинаю думать об этом заранее, еще вечером. И меня сводит это с ума. Я уже знаю, когда их хозяин начинает просыпаться. У него на коже вокруг сосков появляются мурашки, микроскопические оловянные солдатики. Вместе с ними, раньше хозяина, просыпается еще один солдатик. Точнее, боевой солдат, облаченный в бычью кожу.

— У тебя нет ни стыда, ни совести, — сказал в первый раз Ваня. Он был смущен. Более чем. А мне понравилось.

— Ни стыда, ни совести, — согласилась я и развесила сушиться вкладыш от спальника на одной из трех рук главаря — черного саксаула.

Ему тоже есть чем мне ответить. Он не бреет лицо, на нем отросла щетина, толстая и колючая, как колючая проволока. Он целует мне грудь, низ живота, бедра, царапая их колючей проволокой. До красных, ломаных линий на моей голой коже. Это так больно, что я прошу еще, поднимая бедра. Еще и еще раз. До изнеможения.

Мы жестокие, потому что любим друг друга. Мы не жалеем умышленно, мы не терзаем преднамеренно. Мы жестокие, потому что так получается само собой. Палящий зной, дикая бескрайняя степь, пыль, песок, черный саксаул высушили нас, оставив в сухом остатке дьяблерию из останков древности нашего подсознания. И выжженная, пахучая трава, дурманящая, как наркотик. Ее запах везде и всюду, с утра и до утра. Мы ложимся спать, аромат дикой травы укладывается вместе с нами, с рассветом он поднимается с нами в нагретый воздух. Ветер уносит запах в сторону и приносит другой, потом все возвращается на круги своя. Запах-хозяин приходит на место, а незваный гость убирается прочь. От запахов сказочной страны нет ни покоя, ни отдыха. От палящего зноя и пыли тоже. Нас никто сюда не звал, мы сами стали добровольными заложниками. И нам надо терпеть, это чужой монастырь.

Мы исследовали наши тела тайно и явно. Глазами и руками, языком и зубами. Мы кусали друг друга до крови, я драла его спину когтями, он закручивал за спиной мои руки. Мы зализывали раны языком, а утром я мазала нас зеленкой. Не знаю, почему мы так делали. Наверное, все дело было в сказочной, странной, знойной стране, где жил черный саксаул. И раб, и хозяин одновременно. Мы протестировали наши слюну и пот, кровь и сперму. Мы изучили наши телесные оболочки и поняли друг о друге все. До самого конца. Мы были Адамом и Евой после грехопадения. Мы были жестокими и бесстыдными, потому что так получалось само собой. Без морали снулой рыбы и замшелых нравоучений людей, забывших, что значит чувствовать. Плохо плыть в затхлой воде, где не протолкнуться и не вздохнуть полной грудью. Можно заснуть навсегда.

В самое адское пекло хорошо лежать под тентом и ничего не делать. В самую жару нельзя работать и заниматься любовью. Можно умереть от теплового удара. Можно спать, а можно болтать.

Я провела пальцами по шрамам, которые украшали моего мужчину. Они были в зеленке. Смешно и глупо, на чужой взгляд.

— Теряя женщину, вы теряете ребро. Ребро за ребром. Одно за другим. И так до конца жизни. Пока не перейдете на инвалидность.

— И что нам делать? — вдруг спросил он.

Я провела пальцами по его ребру и прошептала, едва касаясь губами его уха:

— Ребра беречь.

Прошептала, прошипела как змея. Так тихо, что и не слышно почти. И змеей обвила его тело. Быстро и медленно. Без предупреждения. Как змея-стрела. Из-за угла. Наклонила лицо над ним и ввела свое жало в его рот, чтобы впустить сладкий яд. И отравила. Без всякого сострадания. Без всякой жалости. Чтобы залить и разжечь, потопить и распалить терракотового, вынутого из обжиговой печи мужчину моей земли. Он перевернул меня на спину, и я пошла ко дну пышущей жаром чужой земли. Утонула в мареве ее знойных песков и горячего, суховейного ветра. И забылась. Сама отравилась.

Ваня ушел, я посмотрела вверх. Горыныч растопырил свою среднюю лапу прямо над тентом. Ее серая тень ползла по белой ткани, как огромный, рогатый библейский удав. Я быстро надела шорты и пошла вслед за Ваней. Змеиный хоррор чужой, знойной земли был не для меня.

Перед тем как ложиться спать, я нашла фаланг. Откинула лацкан спальника и отскочила. В нашем спальнике сидели три фаланги. Их хороню было видно при сильном свете газового фонаря. Рыжие твари с волосатыми ногами. Их редкие рыжие волосы отсвечивали голубым газовым светом. Фаланги не ядовиты, но они не чистят зубы. Они кусают тебя челюстями с трупным ядом, ты болеешь, им хорошо. Фаланги не слишком похожи на пауков. Это сольпуги, отряд паукообразных. А я не хотела, чтобы меня кусали бешеные сольпуги. Чтобы меня жрал немытый насекомий люмпен с рыжими волосатыми ногами!

  • Читать дальше
  • 1
  • ...
  • 19
  • 20
  • 21
  • 22
  • 23
  • 24
  • 25
  • 26
  • 27
  • 28
  • 29
  • ...

Ебукер (ebooker) – онлайн-библиотека на русском языке. Книги доступны онлайн, без утомительной регистрации. Огромный выбор и удобный дизайн, позволяющий читать без проблем. Добавляйте сайт в закладки! Все произведения загружаются пользователями: если считаете, что ваши авторские права нарушены – используйте форму обратной связи.

Полезные ссылки

  • Моя полка

Контакты

  • chitat.ebooker@gmail.com

Подпишитесь на рассылку: