Честно говоря, сам Константин в жизни до такого бы не опустился. Он женщин привык сам получать, нормальными методами. Но, похоже, для Картова, подобное предложение удивительным не будет. Мразь.

Так, надо было взять весь свой гнев под контроль.

Если Дмитрий ничего не знает — он и не должен ничего заподозрить. Так будет лучше. Сейчас Константин мало что мог сделать. Не лезть же к кандидату с банальным мордобоем. Что это решит? И кому станет легче? Карине? Сомнительно.

Но Соболев не сомневался, что обязательно дождется момента, когда сможет предоставить Карине возможность отомстить этим людям по-настоящему. Видит Бог, любой человек, вынесший то, что она вынесла, заслуживал такого права. И плевать, что там говорит закон и мораль. Такие твари, на взгляд Константина, не заслуживали понимания. Да и как такое можно понять?

О том, почему он уже твердо решил сделать все, чтобы Карина сполна отплатила своим обидчикам, Соболев пока предпочел не задумываться. Не был уверен, что знал ответ, как и то, стоит ли, вообще, анализировать это решение. Ради своего же собственного спокойствия.

Борис задумчиво поглядывал на закрытую дверь спальни. Странно, как-то, было находиться в номере, как он подозревал, без ведома самой хозяйки. Хоть их и приставили ее охранять.

«Поглядывай тут».

Что Костя хотел этим сказать, спрашивается? Ему сообщать или не сообщать Карине, что они здесь? И как она отреагирует?

Не хотелось попасть в эпицентр скандала. А, как он понял по оговоркам Соболева, саму Карину в известность о том, что тут полно охранников, не поставили. И что ему делать, если она визг поднимет, начнет их прогонять? Сделать «морду кирпичом» и притвориться глухим?

Эх, Костя, Костя, вечно, как задаст задачу. А ты — решай, как знаешь.

И что с докладом не так?

Борис глянул на небрежно отброшенную в угол папку. Да, мало. Так, ведь, у него было сорок минут времени, а он — вон сколько нарыл. И что не так с этими данными, спрашивается?

Ладно, приедет домой, выяснит.

При мысли о том, что уже сегодня он сможет добраться до своей спальни и, главное, до своей жены, на душе стало так тепло и хорошо. Он соскучился за эти дни. Дико соскучился. Даже за ее причитаниями и истериками. Ведь, ясно же, что просто боится Катька за него. Боится, потому что, несмотря на двадцать два года законного брака, все еще любит его. И он ее любил, потому и скучал так. И не хватало ему телефонных разговоров, на которые-то, и времени в последние дни не было, так, чтоб нормально поговорить, с расстановкой и без спешки.

Ну, ничего, сегодня уже дома будет, обнимет Катерину, выслушает все ее упреки и причитания. Только бы здесь разобраться, да продержаться до возвращения Соболева так, чтобы их хозяйка не выгнала, или не попыталась вызвать охрану отеля. Потому как, тут он был на все сто согласен с Костей, после такой подставы, серьезные люди не захотят видеть Карину живой.

И что, кстати, имел в виду Соболев, требуя, чтобы он добивался ответа? Ему что, тарабанить в дверь, пока она не пошлет его?

Эх, вопросы-вопросы, и никаких ответов. Удружил, Костя.

В этот момент, отвлекая от размышлений и, привлекая и его, и внимание охранника, дверь спальни открылась, а на пороге, зябко кутаясь в гостиничный махровый халат, появилась Карина. Не похоже чтобы она ожидала кого-то увидеть в своей гостиной. Во всяком случае, по ее реакции Борис понял ситуацию именно так.

Едва ее, как ему показалось, немного расплывающийся взгляд, сфокусировался на нем, Карина сдавлено охнула и вжалась в дверь, которую не успела затворить за собой. На ее лице появилось настороженное, испуганное выражение. Хотя, честно, Борис смотрел не на это.

— Матерь Божия… — Борис подскочил со стула.

Он спохватился, поняв, что произнес это вслух. Но, твою ж…

Сзади тихо пробормотал ругательство Олег.

Ладно. Хорошо. Теперь, многое из недомолвок и поведения Соболева стало Никольскому ясно. В памяти тут же всплыла фамилия того, с кем она, по слухам, провела эту ночь, и Борис опять выругался. Только теперь про себя. М-да…

— Вряд ли. — Облизнув разбитые губы, вдруг хрипло проговорила Карина. И, кажется, даже усмехнулась. — С Марией меня сложно спутать. Разве что, с Магдалиной. — Теперь он точно увидел кривую усмешку. — Что вы тут делаете? — Тяжело вдохнув, спросила Карина.

— Я… Мы… — «Черт, лепечет, как ребенок».

Но Борис не мог вразумительно выразить цель своего пребывания здесь. Все еще пялился на ее разбитое лицо, и сбитые пальцы, судорожно сжимающие ворот халата. «Господи, если здесь такое, то, что же там, под халатом?».

Тут он вспомнил, что Соболев велел ее не пугать, а Карина, похоже, все же испугалась их присутствия.

— Нас Соболев оставил, для охраны. Пока он не вернется.

— Да, я вас с ним видела.

Карина кивнула, наверное, вспомнив то утро, когда Соболев ему ее «показал», но, Борис отчетливо это видел, ни капли не расслабилась. Зато продолжала внимательно его рассматривать, удостоив второго охранника лишь мимолетным взглядом.