Сформулированные в предыдущих главах положения можно обобщить следующим образом: для восприятия и внутреннего отображения других людей головной мозг использует те же самые программы, с помощью которых он моделирует и собственное представление о себе самом. Эксперименты с животными и исследования людей с помощью современных томографических методов показывают, что мозг репрезентирует собственную личность через программы последовательностей действий (нижняя премоторная область кортекса), физических восприятий (нижняя теменная область кортекса) и эмоциональных ощущений (передние отделы поясной извилины и амигдала). Наблюдение за действиями другого человека активизирует в мозге наблюдателя — мгновенно — не только сходные, но отчасти те же сети, которые включились бы, если бы наблюдатель сам выполнял действие, выполнение которого он видит в данный момент. Соответствующий резонанс наблюдается также в нейробиологических системах, отвечающих за физические ощущения и эмоции. Это означает, что головной мозг при восприятии другого человека использует программу внутренней симуляции. Другой человек моделируется так же, как собственная личность. Этот процесс, проходящий через посредство зеркальных нейронов, протекает до включения рассудка, до вербального формулирования и спонтанно. Он представляет собой нейробиологический фундамент интуитивного восприятия и понимания. Поскольку этот механизм присущ всем людям, то система зеркальных нервных клеток представляет собой надындивидуальный нейрональный формат, благодаря которому создается общее межличностное пространство. [89] Так как содержание этого общечеловеческого пространства заключает в себя программы всех типичных, известных из опыта, последовательностей действий и восприятий внутри собственного вида, то оно одновременно образует и интуитивную основу для ощущения — в общем и целом — предсказуемого мира. Поскольку в это пространство включены предвидение и предсказуемость поведения другого человека, то это образованное системой зеркальных нейронов общее межличностное пространство («shared meaningful intersubjective space») создает также основу того, что мы называем (изначальным) доверием.

Значение результатов, вытекающих из исследования зеркальных нейронов, выходит далеко за пределы нейробиологии и медицины. К таким результатам относится понимание того, что все ментальные операции, в конечном счете, основываются на опыте, приобретаемом нами как действующими физическими существами. Модели мира (и, соответственно, его объекты), которые создает наш мозг, состоят из программ, описывающих действия, взаимодействия и ощущения биологических субъектов. Какими бы детально продуманными ни были выводы, которые мы делаем из этого на различных уровнях абстракции, тем не менее, именно опыт действующих живых организмов является основой всех размышлений и концепций, а также основой межличностного общения и всех заложенных в нем процессов понимания, поднятой зеркальными нейронами до уровня межличностного пространства. Что отображают эти процессы понимания? Они отображают последовательности действий, ощущений и взаимодействий. Субъектами этих действий и взаимодействий являются живые организмы, живые действующие лица.

Как показывают исследования, проведенные на приматах, процессы интуитивного понимания и опыт обучения на основе этих процессов не зависят от языка. Однако язык является единственным средством общения, с помощью которого мы можем эксплицитно описать эти процессы. И то, что с его помощью мы выражаем, передаем и сообщаем, имеет в качестве основы физический опыт живых субъектов. Отдельные соображения в этом направлении, с совершенно других позиций, уже выдвигались философией, они близки, например, идеям Эдмунда Гюссерля (Edmund Husserl). Он также указывал на роль нашего интерсубъективного опыта как биологических существ, для наших когнитивных и для мира нашего мышления.

Система зеркальных нейронов, вероятно, выполняет (выполняла) особенно значимую функцию в развитии человека и его культуры — возможность консервации и передачи фонда знаний внутри одного вида и из поколения в поколение. Возможность использования имеющегося у каждого отдельного индивидуума и в то же время общего для всех нейробиологического формата означает наличие в нашем распоряжении общего пакета программ. Эти программы являются собранием познаний, базирующихся на опыте. Зеркальные нейроны это своего рода память человечества. В течение сотен тысяч лет до изобретения письменности, книгопечатания и интернета эти запасы знаний были, так сказать, живыми библиотеками, которые — благодаря системе зеркальных нейронов — через резонанс и «модельное обучение» передавались от одного поколения следующему. Такая передача знаний была возможна уже в то время, когда не было языка, потому что механизм резонанса, закрепленный в системе зеркальных нейронов, функционирует до вербального выражения. Система зеркальных нейронов, вероятно, могла быть, как уже упоминалось выше, решающей предпосылкой, необходимым условием для развития человеческого языка, так как он описывает представления о процессах и последовательностях, которые хранятся в системе зеркальных нейронов в виде программ. (Как уже говорилось в главе 4, языковая компетентность развилась в тех сетях нервных клеток, где располагаются зеркальные нейроны.)

Мы могли бы задаться вопросом, какой «смысл» в аспекте эволюции вытекает из того, что явления резонанса и зеркального отражения, интуитивного понимания имеют особое значение для многочисленных высших видов? Ответ с позиций теории эволюции Чарльза Дарвина выглядит следующим образом: зеркальное отражение и резонанс позволяют устанавливать не только социальные связи, но и интуитивно адаптированное друг к другу поведение внутри вида с целью создания социальной солидарности (единения) и обеспечения выживания каждого — через выживание в группе.

Однако резонанс мог бы быть чем-то большим, чем принципом выживания. Находить резонанс (иначе говоря, отклик) у других, отвечать резонансом самому и видеть, что он что-то значит для других, — является основной биологической потребностью; во всяком случае, это можно доказать для высших видов живых существ. Наш головной мозг, как недавно доказал в своей блестящей обзорной работе Томас Инзель, директор Национального института здоровья человека, с нейробиологической точки зрения настроен на позитивные социальные отношения. Об этом свидетельствуют многочисленные проведенные ранее наблюдения случаев смертоносных последствий социальной изоляции. У людей, подвергшихся социальному бойкоту, проявляется чрезвычайная активизация нейробиологических болевых центров.

Вероятно, нам следует проследить некоторые чрезвычайно простые гипотезы об эволюции, восходящие к Чарльзу Дарвину и британскому философу Герберту Спенсеру (Herbert Spencer), введенное которым понятие «выживание самых приспособленных, сильнейших» было одобрено Дарвином. От социал-дарвинизма Герберта Спенсера через ошибки прошлого века ниточка тянется к новейшим идеям генетического дарвинизма. [90] Какой бы важной ни представлялась «борьба за выживание» в качестве одного из побудительных мотивов отдельно взятого живого существа, все имеющиеся основания считать ее главной идеей эволюции представляются неоднозначными. Как поведенческий репертуар, сложившийся у живых существ, так и процессы биологической адаптации со времен Дарвина и Спенсера и по сей день трактуются исключительно как стратегии, служащие выживанию. Однако живые системы проявляют, с одной стороны, стремление к обеспечению собственного выживания, и, с другой стороны, перманентное стремление к соответствию и зеркальному отражению. Подчиненность второго стремления первому нельзя считать бесспорным.

Может быть, «приспособленность» и «выживание» только сопутствуют стремлению к зеркальному отражению и коммуникации? Сильная особь альфа, вожак, который в борьбе за лучших самок смог победить конкурентов, не стал бы — несмотря на гены — таким экземпляром, если бы в младенчестве он не получил поддержки и развития и, будучи детенышем, не имел бы возможности развить свои бойцовские «таланты» через обучение и тренировку. Детеныши животных и люди, которые вскоре после рождения оказываются в социальной изоляции, имеют, несмотря на достаточное питание, значительные нарушения в психическом и физическом развитии, у них вырабатывается искаженное и социально некомпетентное поведение, и они часто погибают. Тут не помогают никакие самые хорошие гены.