Вот об этом я и подумал, сидя на камешке и глядя на две тени, скользящие ко мне между надгробий. Собственно, тень-то была всего одна, другим был мой давешний знакомый. Так-так, а мы, оказывается, можем удаляться далеко от места погребения? Вот уж не думал, что умертвие способно спокойно подниматься на поверхность. Некрополь-то остался под нами!

Вообще-то жуть, как подумаешь: наверху старое, даже можно сказать древнее, кладбище, где камни проросли травой, а от имен почивших ничего не осталось — если они вообще были, эти имена. Этим могилам более полутысячи лет. А глубоко под ними — еще одно кладбище. В этом, собственно, и состоит уникальность местного захоронения — оно двойное. Но не думал я, что меня пригласят сюда. Обычно, как я уже говорил, студентов водят в подземелья. А это место для большинства оставалось просто рощицей — между старых надгробий тут и там были высажены деревья, которые скрывали от посторонних забытые могилы.

— Привет, — поздоровался я, когда двое приблизились вплотную.

— Явилс-ся, — прошипело умертвие, и было непонятно, чего больше в его голосе — удивления моей глупости или восхищения моей смелостью.

— Ага! Как можно пропустить такое мероприятие — посещение старого кладбища! Уютное местечко… Прямо душа радуется! — Широким жестом обвел все вокруг. — Тут так хорошо, спокойно…

— Отдохнуть желаете? Уйти от суеты? Можем ус-строить, — прошелестела тень рядом со мной.

— Нет, спасибо. Суета — мое второе имя, — правильно понял я намек.

— В таком случае не будете ли вы столь любезны вс-стать с чужой могилы?

Любой другой бы тут же вскочил, рассыпаясь в извинениях. Но я лишь закинул ногу на ногу:

— А что? Где хочу, там и сижу!

— Это вам можно с-сидеть, ходить и лежать повс-сюду, — ощетинился призрак, и в воздухе резко повеяло холодом. Таким холодом, что дыхание стало замерзать, словно вернулась зима, а кожа вмиг покрылась пупырышками. — А у нас-с ес-с-сть одно месс-с-сто, там и леж-шим!

Как же призраки любят шипеть! Наверное, они думают, что это придает им веса в глазах людей. Не знаю, может быть, простого смертного и впечатлили бы мгновенно выросшие клыки, но только не меня. Насмотрелся, знаете ли! И много он такими кусалками сможет отгрызть? Он же призрак! Причем настолько древний, что лишь шипеть и пугать может, — вся остальная сила, если и была, давно выветрилась.

Тот быстро понял, что его актерский талант не оценен по достоинству, и вернул себе прежний вид.

— В с-самом деле, вс-с-станьте, пожалуйсс-ста! Это — моя могила!

— Да? — Я поднялся, отряхивая штаны. — В таком случае что вы делаете так далеко от нее?

— Полож-жение обяз-сывает. — Призрак внимательно осмотрел плиту, словно боялся, что я проломлю ее своим весом, но трещин не обнаружил и, довольный, снова воспарил над землей. — Так чем обяз-саны?

— Как это — чем?

— Тебе нужна информация, — напомнило умертвие. — У них она есть.

— Только делиться не хотят, — вспомнил я.

— А то! И знаешь почему?

Мой собеседник присел на то же надгробие, с которого меня только что согнали, расположившись так вольготно, что я тут же пристроился рядом. Хозяин могилы начал что-то шипеть, но я отмахнулся от него, очерчивая на земле ножом круг. У призрака от такой наглости аж челюсть упала — в самом прямом смысле слова, бесшумно рухнув в траву белесой тенью. Умертвие весьма по-человечески вытаращило глаза:

— Ты что делаешь?

— А что? — пропыхтел я, перегибаясь назад и пытаясь, не вставая с места, замкнуть кольцо.

— А то!

— Да ну… пригнись-ка или встань, мне чертить неудобно… Во! — Я за загривок попытался нагнуть голову умертвия к его коленям, чтобы дотянуться до противоположного края. — Хорошо… Потом я контур разомкну, и пусть обратно к себе лезет. Делов-то!

— Первый раз-с виж-жу такого нахального некроманта, — прошелестел хозяин могилы, нервно тычась в невидимую для смертных грань. — На это даж-же ты не с-ссподобилс-ся…

— Так он же того… студент, — прогундело себе в коленки умертвие, на спине которого я почти лежал, вытянув до земли руку. — Все любят себе максимально жизнь упрощать…

— Ничего себе… уф! Упростил! — Я замкнул-таки контур и несколькими пассами усилил защиту изнутри. — Через тебя, боров такой, фигу дотянешься!

— А попросить встать было нельзя? — Мой собеседник тоже выпрямился, потирая поясницу. — Ух, был бы живым, обязательно себе чего-нибудь сломал… Нет, в смерти тоже есть положительные моменты.

— Извини, не подумал. — Я очистил нож от земли. Его лезвие горело ровным зеленым огнем, освещая окрестности, как хорошая свеча.

— А ты вообще думаешь? Или вас этому не учили? — Умертвие попробовало защиту изнутри. От его прикосновений невидимая грань пошла рябью, словно поверхность воды.

— Я, между прочим, Колледж закончил, пусть и не со знаком отличия, но в дюжину лучших вошел!

— Ага, тринадцатым. А то бы сообразил, что натворил!

И тут до меня дошло. Не сразу, но все-таки. Просто удивительно, как обостряется логическое мышление, когда к горлу тянутся чужие пальцы. Ну еще бы! Я не просто замкнул нас в контуре вдвоем. Я еще ухитрился остаться наедине с существом, которое может прикончить меня одним ударом! И пусть у меня есть кое-какое оружие — что-то подсказывало, что в данный момент оно окажется бесполезным. Противник все равно успеет сделать свое дело. Да откуда же такие упыри-то берутся?