— Можно не перебивать?! — Дображанская оскалила зубы и, сложив руки на груди, прибила Землепотрясную Дашу повелительным взглядом. — Мы — Киевицы. Мы властвуем над Киевом.

— Так же, как и он над нами. — Судя по всему, Маша не терпела нечеткости формулировок.

— Так же, как и он. — Судя по всему, в отличие от Дашиных реплик, Машины правки Катя воспринимала бесконечно толерантно. — У нас есть личный офис, — Дображанская окинула взором круглую комнату Башни, затянутую в дубовый корсет книжных шкафов, — куда не может попасть ни один человек.

— Если у него нет ключа и он не знает пароля, — сказала Маша.

— Есть три говорящие кошки.

— Только две, — весело хрюкнула Чуб. — Бегемот с нами не разговаривает!

Кончик хвоста черного кота недовольно задергался.

— Есть килограммов 100–150 раритетного золота, которое преподнесли нам на шабаше киевские ведьмы и которое надо еще как-то реализовывать, — проигнорировала Дашину реплику Катя.

— Зачем? — Чуб рефлекторно вцепилась в свою серьгу. — Я свое золото носить буду.

— …И самое главное, — окончила Катя, — Книга Власти!

— Книга Киевиц, — сказала скрупулезная Маша.

В то время как Катя подошла к тонконогому дамскому бюро, на коем возлежала упомянутая вещь, и с вожделением прикоснулась пальцами к черному переплету.

— А еще мы должны каждую ночь дежурить на Старокиевской горе, — влезла Чуб.

— Даша! — разозлилась наконец Дображанская.

— Это важная поправка, — не поддалась та.

— Я к этому и веду! — осадила ее Катерина. Она по-прежнему не отрывала пальцев от Книги, словно прикосновение к ней доставляло ей непреодолимое удовольствие, которого она не в силах себя лишить. — Я перечислила «плюсы»: власть, золото, квартира в центре… Но есть и «минусы». Как верно заметила Маша, мы — Киевицы. Мы владеем этим Городом и защищаем его. «Киев властвует над нами так же, как и мы над ним» — так написано в Книге. В частности это выражается в том, что мы обязаны каждую ночь дежурить на нашей горе, «чтобы, завидев на небе красный огонь, полететь туда». Туда, где нужна наша помощь.

— Ну а я что сказала? — обиженно буркнула Чуб.

— Тем не менее, — продолжила Катя, — прошлую ночь мы сидели там совершенно зря. На небе ничего не загорелось.

— И что ты теперь предлагаешь? — спросила Землепотрясная Даша.

— Я не предлагаю, — с удовольствием выправила ее Катерина, — а выношу на обсуждение. Быть может, целесообразней дежурить по очереди? Еженощные дежурства — изматывающая вещь. А у меня бизнес. У Маши послезавтра экзамен. Только ты у нас можешь спать по полдня, потому что нигде не работаешь.

— А как мне работать? — закипела Землепотрясная. — Я ж работала в ночном клубе! По ночам! А теперь все ночи заняты. И если завтра что-то где-то опять загорится, дни тоже пойдут побоку. Это ты у нас сама себе хозяйка. А Маша во-още студентка. Экзамены сдаст — и каникулы. А кто будет держать на работе певицу, которая в любую минуту может скакнуть со сцены, всех кинуть и побежать спасать Город?

— Именно поэтому, — завершила Катерина, — я и предлагаю немного облегчить себе жизнь и дежурить парами. Сегодня ты и Маша. Завтра мы с тобой, чтобы Маша могла подготовиться к экзамену. Послезавтра я с Машей. И так далее.

— Ну-у-у, давайте попробуем. — Чуб отвернулась.

Будучи в недавнем прошлом профессиональной полуночницей — певицей и арт-директором ночного клуба «О-е-ей!», — Даша не видела особой проблемы в том, чтобы не спать каждую ночь.

Но сиднем сидеть ночь напролет, бесплодно вглядываясь в небо над Старокиевской горой, было для ее подвижной натуры занятием куда более тяжким, чем любая дикая пахота.

— Я согласна, — сказала Маша. Теперь она смотрела на свои ноги в старых растрескавшихся кроссовках. — Мне все равно.

— Прекрасно, — подбила итог Катерина, метнув на Машу озабоченный взгляд. — Теперь третий вопрос — самый важный. Что происходит с нашей Машей?

— Со мной? — Впервые за весь разговор рыжая подняла глаза и сконфуженно посмотрела в лицо «председательнице».

— Да! — Впервые за весь разговор Даша Чуб встала под Катины знамена. — Это точно! С ней точно че-то происходит!

— У тебя какие-то проблемы? — Катин голос стал сладко-ватным. — Ты как в воду опущенная.

— Хуже, — уже утопленная! — поддержала ее Даша и с энтузиазмом почесала нос.

(Чесать нос в припадке задумчивости было третьей из Дашиных привычек.)

Маша неуверенно посмотрела на Катю, решая, действительно ли та беспокоится за нее, и спрашивая себя, хватит ли у нее сил открыть свою Тайну.

— Дело в том… — проговорила она, — что я… Нет, сначала другое. Вы должны это знать. Я как раз собиралась сказать. Дело в том, что…

Дело в том, что всего пять дней назад Мария Владимировна Ковалева, студентка исторического факультета педагогического университета [1] , двадцати двух лет от роду, была серым и мечтательным существом, проживающим по адресу улица Уманская, 41, с мамой и папой.